на этом месте об обрезок железной трубы. Он попятился, опять наступил на что-то и, быстро нагнувшись, ухватился за холодный гладкий метал. Выпрямившись, он решил отбиваться пока сможет, но знал заранее, что проиграет. Неспешно и уверенно двигавшиеся парни тоже это знали, и тот, который раньше к нему обратился, только презрительно рассмеялся, увидев его жалкое оружие.

В этот момент за спиной раздался щелчок, как в фильмах, когда взводят курок пистолета.

— Не оборачивайся, мальчик, — произнёс незнакомый голос, и Макс понял, что ему не уйти из этой аллеи живым.

Глава 23

Вверх

«Лучше быть оптимистом, который иногда ошибается, чем пессимистом, который почти всегда прав».

Испугаться Макс не успел: к его удивлению, парни с битами растерянно переглянулись и отступили на несколько шагов назад.

— Убирайтесь, — приказал им человек с пистолетом. — чтобы через три секунды духа вашего здесь не было.

Двое попятились, а потом побежали прочь трусцой, которая в любой другой момент вызвала бы у Макса приступ безудержного смеха. Сейчас же их позорное отступление не принесло Максу облегчения. «Из огня да в полымя» — пронеслось в мозгу.

— А ты иди и смотри только вперёд.

Макс медленно побрёл к дому, ожидая каждую секунду услышать выстрел. А может он ничего не услышит? Просто темнота и его нет? У двери парадной он был всё ещё жив. Парень откинул прочь обрезок трубы, который до сих пор сжимал онемевшими пальцами. Ноги запоздало начали подгибаться, и он вынужден был сесть на ступеньку. «Что это было? — Макс попытался осмыслить происшедшее. — Хорошо хоть не обо*ся со страху, вообще стыдно было бы. Этих двоих наверно Ленкин отец послал, раз про «не ту девчонку» упомянули. Похоже хотели не убить меня, а покалечить. А мужик за спиной? Он-то откуда взялся? Не случайно же он там оказался. Явно — профессионал. Охранник? Блин, за мной неизвестно сколько времени следил человек, а я о нём ни сном ни духом? Да, шпион бы из меня точно не вышел. Кто же мог его ко мне приставить? Отец? Он один ведь знал о Ленке. Нет, с чего бы это ему обо мне заботиться? Возможно Сергей, на всякий случай, распорядился. Пришлось в тему, надеюсь, больше эти дураки с битами не появятся».

Несколько успокоившись, Макс наконец-то поднялся и пошёл к бабушке, которая внимательно оглядела бледное и не по возрасту серьёзное лицо внука, но вопросов не задавала — захочет, сам всё расскажет.

***

— Почему ты меня поцеловал? — спросила тогда Эля. Они прощались в парадной после первого свидания, и Лёшек, неожиданно резко притянув её к себе, накрыл её губы своими, жадными и горячими.

— Очень хотелось, сразу, как увидел. Да и руку ты мне сейчас подала не для рукопожатия.

— Я люблю, когда мне целуют руку, как даме пушкинских времён. Всем парням так протягиваю.

— Ну, видишь, я же этого не знал, — он снова поцеловал её, по-особенному, не как другие, вызывая головокружение и желание большего. Ей было сладко и почему-то чуть-чуть страшно. Хотя чего бояться? Перед ними расстилалось бесконечное будущее, полное любви и счастья.

Воспоминания навязчиво рисовали Эле картины прошлого — игры мозга, не желавшего принять настоящее.

В первые дни после суда она настойчиво звонила Лёшеку, но телефон был отключён, и Лёшек не перезвонил, да и с какой стати? Наверно думает, что она позлорадствовать хочет. Макс не проявлялся, это тоже было понятно: жалко парня — он оказался втянутым в чужую игру. Состояние тоски и одиночества никак не проходило, и Эля целыми днями лежала на бывшей Олиной кровати, уткнувшись взглядом в потолок, который изучила за это время в мельчайших подробностях.

Мама пыталась приготовить дочери её любимую еду, но Эля не могла есть ничего, кроме йогурта и фруктов. От всего другого её тошнило, и сил не было совсем. Часто зная, что нужно что-то сделать, она мысленно рассчитывала, стоит ли это действие тех усилий, которые придётся на него затратить, и не двигалась с места. Самое малейшее — мытьё посуды, например — истощало.

Стараясь избавиться от вкуса того, их самого первого, поцелуя на губах, Эля встала и вышла в коридор. Дверь в кухню была слегка прикрыта, оттуда слышались приглушённые голоса родителей. Как в детстве, она не удержалась и тихонько подошла ближе.

— Так дальше продолжаться не может, — рокотал папа. — Сколько она будет валяться? Бродит по квартире, как тень отца Гамлета. Ей надо взять себя в руки и начать заниматься делами. Что будет с её конторой? Без Эли, всё развалится, клиенты уйдут к конкурентам.

— Володя, ты слишком строг с ней, — как всегда ровно отвечала мама. — Эленьке нужно время прийти в себя, примириться с тем, что произошло. Она поймёт, что мусор, а что важно, и найдёт свою дорогу вперёд.

— Не знаю, Соня, ты всегда встаёшь на её сторону, какую бы дурость она не сделала.

— А ты считаешь всё, что она делает, глупостью.

В ванной, Эля сполоснула лицо холодной водой и взглянула на себя в зеркало: осунулась, глаза опухли, немытые волосы все свалялись. Мама права: хватит изнывать от жалости к самой себе, так ничего не изменишь и не поправишь. Она должна начать действовать.

На следующий день Эля позвала маму в салон — окраска, ламинирование, стрижка, маникюр, педикюр — по полной программе. Мама была так рада, что у дочери появилось желание хоть куда-то пойти, что немедленно согласилась. Сидя рядом в креслах, опустив ноги в тёплую воду, они разговаривали по душам:

— В первую очередь, ты приведёшь себя в порядок. А потом что?

— Оля! Меня застали врасплох на заседании, да и эта Ксюша, стерва, смоталась. Я подам на неё в суд за нарушение правил адвокатской этики. Но это — позже. Сначала мне надо добиться отмены решения судьи, — планировала Эля. — Я хочу видеть Олю, мне необходимо быть в её жизни.

— Не знаю, откуда ты взяла эту Ксюшу, она явно тебя подвела.

— Лёшек посоветовал. Он говорил, что между ними ничего не было, но мне всё время казалось, что она меня ненавидит. Сейчас это не важно. Мне нужно найти нового адвоката, который будет на моей стороне.

— Несколько юристов звонили на домашний, оставили свои телефоны. Один даже предложил взяться за дело бесплатно — ради рекламы.

— Вот видишь, уже ниточка потянулась. Я добьюсь пересмотра решения об опеке.

Мама удовлетворённо кивала.

— Ты поговорила с Алексеем? — осторожно спросила она дочь. — Вам нужно объясниться.

— Он не отвечает на мои звонки. Кто знает,