— Нет. — Бел Иблис покачал головой. — Никакой маскировки. Впрочем, я и не рассчитывал, что вы вспомните. Дам подсказку: вам тогда было всего одиннадцать.

Хан удивленно моргнул.

— Одиннадцать? — переспросил он. — В смысле — в школе?

— Именно, — кивнул Бел Иблис. — В буквальном смысле. У вас в школе была встреча, на которой вам пришлось слушать разговоры нескольких старых дурней о политике.

Хан почувствовал, как кровь прилила к лицу. Самого события он так и не вспомнил, но в то время он воспринимал политиков именно так. Хотя, если подумать, за прошедшие годы его мнение изменилось не сильно.

— Прошу прощения, но я все равно не помню.

— Как я уже сказал, я на это и не рассчитывал. Зато я прекрасно все помню. После выступления вы задали два не слишком вежливо сформулированных, но весьма острых вопроса: первый касался расовых предрассудков, начинавших проникать во властные структуры Республики, а второй — насчет вполне конкретных случаев коррупции среди моих коллег по Сенату.

Хан наконец начал смутно припоминать.

— Ага, теперь вспомнил, — протянул он. — Кажется, меня подговорил задать эти вопросы кто-то из моих приятелей. Видимо, он рассчитывал, что я таким образом нарвусь на неприятности. Но у меня уже тогда и без того проблем хватало, так что мне было все равно.

— Надо понимать, вы крайне рано выбрали свой образ жизни? — сухо предположил Бел Иблис. — Так или иначе, вряд ли я мог ожидать подобных вопросов от одиннадцатилетнего мальчишки, и они заинтриговали меня настолько, что я решил расспросить о вас подробнее, а потом старался держать вас в поле зрения.

— Вряд ли вас особо впечатлило увиденное, — усмехнулся Хан.

— Всякое бывало. Признаюсь, я был крайне разочарован, когда вы ушли из Имперской академии, — вы подавали немалые надежды, а мне тогда казалось, что не дать Республике рухнуть под натиском Империи способен лишь преданный офицерский корпус. — Он пожал плечами. — Впрочем, учитывая обстоятельства, возможно, оно и к лучшему, что вы так поступили. С вашим явным презрением к любой власти вас бы по-тихому убрали, тогда избавлялись от офицеров, которых Император не мог привлечь на свою сторону. И в этом случае все пошло бы совсем иначе, не так ли?

— Возможно, — скромно кивнул Хан и огляделся. — И как давно вы в этом... «Приюте скитальца»?

— Мы никогда не остаемся надолго на одном месте. — Бел Иблис положил руку на плечо Хана и мягко, но решительно развернул его к двери. — Стоит чересчур задержаться, и Империя рано или поздно тебя найдет. Но о деле мы можем поговорить и позже. Ваш друг наверняка волнуется. Познакомьте нас.

Лэндо действительно выглядел чуть встревоженно, когда Хан и Бел Иблис снова вышли на солнечный свет.

— Все в порядке, — заверил его Хан. — Мы среди друзей. Сенатор, это Лэндо Калриссиан, бывший генерал Альянса повстанцев. Лэндо, это сенатор Гарм Бел Иблис.

Он не ожидал, что Лэндо знакомо имя бывшего кореллианского политика, и оказался прав.

— Очень приятно, сенатор Бел Иблис, — невозмутимо кивнул Лэндо.

— Для меня большая честь познакомиться с вами, генерал Калриссиан, — ответил Бел Иблис. — Я много о вас слышал.

Лэндо бросил взгляд на Хана.

— Просто Калриссиан, — поправил он. — Генерал — теперь скорее почетный титул.

— В таком случае мы на равных, — улыбнулся Бел Иблис. — Я тоже больше не сенатор. — Он махнул в сторону Сены. — Вы уже знакомы с моим главным советником и неофициальным послом по особым поручениям, Сеной Лейкволд Миданил. — Он огляделся вокруг. — Я думал, Иренес с вами?

— Ей нужно было вернуться на корабль, сэр, — объяснила Сена. — Чтобы несколько успокоить другого нашего гостя.

— Да, советника Брейл’лиа, — кивнул Бел Иблис, глядя в сторону посадочной площадки. — Неловкая может случиться ситуация.

— Да, сэр. Возможно, мне не стоило брать его с собой, но тогда я не видела иного разумного выхода.

— Полностью с вами согласен. Бросить его на произвол судьбы перед лицом имперской атаки было бы куда хуже.

Хан ощутил легкий холодок. Его настолько взволновала встреча с Белом Иблисом, что он совершенно забыл о том, что, собственно, привело их на Новый Ков.

— Похоже, вы в хороших отношениях с Брейл’лиа, сенатор, — осторожно заметил он.

Бел Иблис пристально посмотрел на него:

— И вы, конечно, хотели бы знать, на чем эти хорошие отношения основаны?

— Собственно говоря, сэр... — Хан собрался с духом: — Да, хотел бы.

Сенатор слегка улыбнулся:

— До сих пор недолюбливаете представителей власти? Ладно. Пойдемте в комнату отдыха в нашей штаб- квартире, и я вам все расскажу. — Улыбка его стала менее жизнерадостной. — А после задам кое-какие вопросы и вам.

* * *

Дверь ушла в сторону, и Пеллеон шагнул в полутемную приемную перед личной командирской рубкой Трауна. Казалось, там никого нет, но капитан знал, что это не так.

— У меня важная информация для гранд-адмирала, — громко произнес он. — И у меня нет времени на твои забавы.

— Это не забавы, — раздалось рядом с ухом Пеллеона хриплое мяуканье Руха, что заставило капитана невольно подпрыгнуть. — Умение подкрадываться нужно тренировать, иначе теряешь опыт.

— Потренируйся на ком-нибудь другом, — брюзгливо предложил Пеллеон. — У меня и без того дел хватает.

Он подошел к внутренней двери, мысленно проклиная Руха и всю расу ногри. Может, они и были полезными орудиями Империи, но ему уже приходилось иметь дело с подобными клановыми сообществами, и каждый раз оказывалось, что от дикарей в конечном счете одни проблемы. Дверь в командирскую рубку отодвинулась...

Темноту за ней освещали лишь неярко горящие свечи.

Пеллеон внезапно остановился, вспомнив зловещую гробницу на Вейленде, где тысячи свечей обозначали могилы пришельцев с других планет, побывавших там за последние несколько лет и погибших от руки Джоруса К’баота. Если Траун решил превратить свою командирскую рубку в ее копию...

— Нет, я не попал под влияние нашего неуравновешенного мастера-джедая, — послышался с другого конца рубки сухой голос Трауна. Пеллеон видел над свечами лишь сверкающие красные глаза гранд-адмирала. — Взгляните внимательнее.

Пеллеон обнаружил, что «свечи» — на самом деле голографические изображения изящно освещенных скульптур.

— Красиво, правда? — задумчиво проговорил Траун. — Это кореллианские огненные миниатюры, одни из немногих произведений искусства, которые никому не удалось воспроизвести в точности. На самом деле это всего лишь оптические волокна, которым придана определенная форма, псевдолюминесцентный растительный материал и пара гурлийских источников света; и все же в них есть нечто непередаваемое и неповторимое.