Лидия Борисовна презрительно скривила губы. Она была в полном параде. Длинное платье из голубой переливающейся тафты. Талия затянута поясом с бантом на спине. Сверкали богатством серьги, браслеты на полной руке и кольца на коротких пальцах с ярко-красными ногтями. Шуру удивляло, как можно так безвкусно одеваться, имея все возможности? И это всегда недовольное выражение лица, маленькие глазки… Почему Виктор Ильич, такой симпатичный, стройный, приветливый, женился на ней? Позже Шура узнала, что высокий, красивый студент приехал издалека, жил в общежитии и по распределению поехал бы простым инженером куда-нибудь на стройки пятилетки. А полная, некрасивая Лида жила в пятикомна тной квартире и была дочерью партийного функционера. Ответив на ее любовь, он получил все. Тесть двигал его вверх по партийной, карьерной лестнице. Со временем зять обогнал его и достиг заманчивых высот советского Олимпа.

И Шура подумала, как хорошо, что Борька совсем не похож на свою ма ть. Красивый, веселый, любящий… И свадьба, вопреки ожиданиям Шурочки, прошла весело и неожиданно для Лидии Борисовны и ее родни. Тон задавал, конечно, дядя Коля, он вообще любил и умел вести любые застолья. И на свадьбе быстро разрядил официально-скучную атмосферу. Придумывал веселые тосты, читал смешные стихи собственного сочинения про жениха и невесту, устраивал конкурсы на лучший танец, на самый смешной, но приличный анекдот про тещу. Подключил к этому веселью даже родственников Лидии Борисовны. А Виктор Ильич, смеясь, спел частушки про тещу Дядя Коля умело дирижировал всем этим, и молодежь, друзья Борьки и Шурочки, подхватывали любую его затею с удовольствием и азартом. И долго еще вспоминали и обсуждали их свадьбу.

Шура переехала к Борьке на у лицу Щусева. Самый центр, двор огорожен забором, у ворот милиционер, в холле дежурный в штатском. Квартира огромная, с тяжелой, дорогой мебелью, картинами в массивных рамах, фарфором и хрусталем. Но в Борькиной комнате светло и уютно. Никаких раскла дных диванов. Вместо прежней кровати поставили двуспальную арабскую… Да уж! Им с мамой казалось, что диван в комнате – царское ложе по сравнению с кушеткой. А настоящая кровать – это, оказывается, совсем другое…

Видеть недовольное лицо Лидии Борисовны было неприятно, Шура стеснялась лишний раз выйти из комнаты. Старалась после занятий задерживаться подольше. Сидела в библиотеке или дома у мамы, ближе к вечеру встречалась с Борькой. Гуляли в парке, потому что врач советовал больше двигаться. А потом уже ехали домой. Там их кормила домработница тетя Надя, добродушная и словоохотливая. Шурочку она опекала, сразу поняв, что та всего стесняется и при Лидии Борисовне ей кусок в горло не лезет. Она носила им в комнату «вкусненькое» – пирожки, ягоды, бутерброды с икрой и рыбкой. Шура съедала все, ей постоянно хотелось есть, и Борька, смеясь, называл ее маленькой обжорой. Тетя Надя сердито шикала на него и приносила еще.

В июне Шура с Борькой переехали на дачу, и она вздохнула с облегчением. А в августе родилась Оленька. Когда Борька привез их из роддома на дачу, там уже стояла кроватка, коляска и все необходимые маленькому человечку вещички. Шура впервые почувствовала благодарность к свекрови. Может быть, рождение внучки растопит лед? Навестив новорожденную, Борькины родители уехали в Крым, а тетя Надя осталась помогать Шуре. Ей хотелось бы жить здесь, так хорошо и спокойно она себя чувствовала на даче. Но Борька удивил ее, сказав, что в сентябре они переедут в собственную квартиру. Оказывается, после рождения ребенка им положена двухкомнатная, и она уже подобрана, там идет ремонт. Как это положена? У родителей же пятикомнатная квартира?

– Но ведь это у родителей, а не у нас, – Борька явно не понял ее удивления.

Шуре не верилось, так не бывает. Она поделилась новостью с тетей Надей, но та приняла это спокойно.

– Конечно, дадут вам квартиру. Неужели хозяйка тебя и ребенка в своих хоромах потерпит?

– Но как же, тетя Надя? Люди годами ждут…

– Так то – люди, а это – власть. Пост-то какой Виктор Ильич занимает! Понимать надо.

И действительно, к началу занятий они переехали в новую квартиру на Комсомольском проспекте. Кирпичный дом, большая кухня и просторная прихожая. Перевезли от Борьки арабскую кровать и полированный шкаф. Он стоял у родителей в прихожей и казался Шуре безвкусным резным монстром, но ее мнения никто не спросил. Зато в кухне был чудесный светлый гарнитур с большим столом, легкими стульями и финским холодильником. Кухня примирила ее со шкафом. Детскую кроватку поставили в спальне. Шура не могла налюбоваться квартирой, трогала шкафчики, открывала бесшумный холодильник. Неужели это ее кухня? В большой комнате с эркером ничего не было, и оттого она казалась огромной. Шурочке нравилась эта пустота, блестящий паркет и светлые шелковистые обои. Она представляла ковер на полу и красивые подушки, разбросанные на нем. И мебели никакой не надо. Но через неделю позвонил Виктор Ильич и сказал, что завтра привезут мебель, пусть кто-то будет дома. Вообще с первого дня занятий приходила няня и сидела с Оленькой до возвращения Шуры. Няню прислала Лидия Борисовна, она же платила ей. Подумав, что мебель могут привезти, когда няня с Оленькой на прогулке, Шура решила не ходить на занятия.

Привезли много больших упаковок. Собирали и расставляли до вечера, а потом собрали весь картон, упаковочный мусор и увезли с собой. Гарнитур был югославский. Шура села в большое кресло с бежево-золотистой обивкой и подумала, что Нелька права, так бывает только в сказках.

Вечером приехал Борька с водителем Сережей, притащили здоровую коробку с телевизором. Водитель помог установить, и сразу включили. Телевизор показывал замечательно, цвета были яркими, а изображение четким. Борька завалился на диван и стал смотреть фильм, а Шура пошла на кухню, приготовить ему ужин. По дороге заглянула в спальню, полюбовалась на спящее личико дочки. Резала салат, прислушиваясь к музыке, доносящейся из комнаты. Там ее муж смотрел телевизор. Самый красивый, самый любимый… Они дома. За стенкой спит Оленька. И она, Шура, счастливей всех на свете.

На следующий день водитель привез тетю Надю с коробками и сумками.

– Вот, привезла тебе посуду, белье постельное и всякое, что в хозяйстве нужно.

Мебель и кухню похвалила. Распаковали коробки, чего там только не было!

– Ну, куда столько, тетя Надя, – удивлялась Шура.

– Ничего, тебе теперь есть куда складывать. Хозяйка велела собрать, что нам не нужно, вот я и набрала.

– Да тут все новое. Белье вот в упаковках, сервиз, неудобно…

– Очень удобно. Лидия и знать не знает, что у нас есть, а чего нет. Сроду хозяйством не интересовалась. Ты бери-бери, раз дают. У тебя теперь свой дом, все пригодится.

Шурочка раскладывала вещи по полочкам и ящикам, а тетя Надя возилась с Оленькой. Искупала ее, покормила, уложила. Потом пили чай с тети Надиными пирожками.

– Где Борис-то болтается? Вечер уже, – спросила она.

– Да он сегодня в теннис играет, скоро придет.

– Ты его не распускай, Шура. Он парень хороший, тебя любит, пусть помогает. А то ты вон и институт, и хозяйство, и ребенок.