– Ой, да перестань занудствовать. Ты и так все знаешь, не то что я.

Нелька приехала через полчаса. Все перемерила и выпросила бежевый свитер из ангорки. Шурочке было жаль свитера, но отказать Нельке трудно.

– Шурка, ну ты же видишь, как мне идет, ну пожалуйста, Шур, мы же подруги… А тебе бежевый не к лицу. Ты же блондинка, от тебя бледнит. А я на десятку больше дам. Тридцать пять рублей хочешь?

– Ну, вот еще! Я что, спекулянтка?

– Хорошо. Продай за двадцать пять. Ну, продай, Шур, тебе Борька еще купит. На тебя и так все с неба сыплется, как в сказке. Имей совесть, Шурка, – ныла Нелька.

Шура вздохнула и согласилась.

Вечером рассказала Борьке, он рассмеялся.

– Ах, ты моя Шурочка-дурочка! Правду говорят, что наглость – второе счастье. Это про таких, как твоя Нелька. А ты – моя растяпа, – он обнял Шуру и стал целовать.

– Подожди, надо твоим родителям позвонить, поблагодарить.

– Да ладно, я уже отцу звонил, сказал, что мы купили тебе классную дубленочку и кучу барахла.

– Нет, я должна сама сказать, а то некрасиво.

– Ох, уж мне эти церемонии! Ну, давай я наберу, чтобы ты на мать не нарвалась, она, может, и не знает ничего про двухсотую.

– Как не знает?

– А может, и в курсе, кто их разберет, но лучше отцу скажи.

Шура удивилась. У них с Борькой тайн друг от друга не было. Может, только сюрпризы к праздникам. Да и что можно скрывать от любимого человека? Нет, они с Борькой счастливые!

Весной Оленька начала болеть. Сначала простуда, потом пошли зубки, поднималась температура. Малышка плакала, Шура носила ее на руках, успокаивая. Чтобы не мешать Борьке, уходила в большую комнату и баюкала ее, пела какие-то незамысловатые песенки. Иногда засыпала вместе с ней на диване. Оленька быстро привыкла к рукам и уже не хотела в кроватку. Начались капризы, ребенок проявлял характер, и Шуре было проще взять дочку на руки и уйти на диван, чем слушать недовольное бурчанье разбуженного Борьки. Она хронически не высыпалась, но надо было готовиться к сессии и все успевать по дому. Мама старалась помочь ей, приезжала по вечерам, а на выходные забирала малышку к себе.

Наконец третий курс позади, наступило долгожданное лето. Шура думала, они поедут на дачу, но Борька сказал, что на даче будут жить родители. Ну, нет так нет. У них рядом парк. Няня до сентября уехала на свой садовый участок, это было заранее оговорено. Но раз занятий нет, то и няня не нужна. Шурочка сама с удовольствием возилась с дочкой. С каждым днем ребенок становился все забавнее. Она не представляла своей жизни без Оленьки. Иногда с ужасом вспоминала советы Нельки сделать аборт. Тогда ей казалось, что подруга права, но было очень страшно. Какая она была дура! Хорошо, что Борька поступил так решительно. Как же Шура благодарна ему за это! Правда, последнее время отношения у них изменились, но это пройдет. Просто Шура устает и не высыпается, когда Оленька болеет. Борька обижается. Вот чудак! Она любит его, но дочка еще такая маленькая, беспомощная, приходится уделять ей все свободное время. А Борька не понимает, да и вообще как-то не проявляет к малышке особых чувств. Так, иногда повозится минут десять, а потом убегает на спорт, к приятелям или к родителям. Говорит, что там ему удобнее заниматься, – никто не мешает. Шурочка часто оставалась одна, но скучать ей некогда, она даже рада, что Борьки нет. А то он надуется и молчит, уткнувшись в телевизор. Как маленький, ей-богу! Все-таки Борька очень избалован. Но ночью всегда мирились, и Шура была уверена, что они любят друг друга. Вот подрастет Оленька, закончат учебу, и будет полегче.

В конце июня Борька уехал в Болгарию. Родители достали путевку в молодежно-спортивный лагерь. На до отдохнуть. Четвертый курс впереди, потом пошлют на практику за границу на три месяца. Чтобы послали в хорошую страну, надо как следует заниматься. Шура все равно не может от ребенка уехать. Что же, вдвоем в Москве пылиться? Все ребята разъехались… Шура не возражала, все правильно. Пусть Борька отдохнет, что ему в Москве маяться? Он стал таким раздражительным… Мама тоже сказала, что это правильно, Бореньке надо отдохнуть. Маме зять нравился, хороший мальчик. Избалован немножко, но добрый и Шурочку любит. А к ребенку привыкнет, просто молод еще, не понимает.

А вот тетя Надя была недовольна. Приехала повидать Оленьку и отругала Шуру.

– Ну, где это видано, отпустила мужа отдыхать-развлекаться, а сама стирать-гладить.

– Ну, теть Надь, что же я могу сделать? Боре правда отдохнуть надо, отвлечься…

– Ой, от чего отдохнуть? Где это он так на трудился, ночей не спал, устал?

– Да ведь четвертый курс впереди, практика весной. Знаете, как заниматься надо, чтобы в хорошую страну послали!

– Эх ты, святая простота! А что же ты не спросила, почему он один едет. Тебе тоже надо отдохнуть. И у тебя впереди четвертый курс. Сказала бы, так, мол, и так, поедем вместе, и ножкой топнула, и слезы. Ты же женщина, Шурочка, да еще какая красивая, а с мужиком сладить не можешь. Борька любит тебя, покапризничала бы, на своем настояла, и поехали бы вдвоем.

– Да как вдвоем, тетя Надя? Путевка одна, а у меня Оленька, с кем я ее оставлю?

– Ой, про путевку только не надо! Неужели тебе путевку не достали бы при их связях! А с Оленькой я бы осталась, хозяева все равно в Крым укатили, аж на два месяца. Мы бы с мамой твоей вдвоем справились. А так я пустую квартиру сторожу. Это Лидия все мутит. Попомни мои слова, это все ее затеи. Виктор Ильич к тебе хорошо относится, а она не успокоится, пока Бориса от тебя не отвадит. Нет, Шурочка, нельзя такой безответной быть. Бери Борьку в оборот, а то одна останешься.

После этого разговора у Шуры на душе было так тяжело, а посоветоваться не с кем – Нелька уехала в Юрмалу С мамой не хотелось, что ее расстраивать зря, она так рада за нее. Борька за три недели не позвонил, сказал, что сложно было, но подарки привез. И ей, и Оленьке. Приехал веселый, загорелый, красивый. И было видно, что он рац и соскучился. Шурочка успокоилась и повеселела.

На первый день рождения Оленьки пригласили и родных, и друзей. Тетя Надя испекла громадный торт, пирожки, эклеры. Шура с мамой наделали салатов, запекли мясо в духовке. Борька все утро надувал разноцветные шары и украшал комнату. Оленьке два раза меняли наряды. Сначала в веселеньком платьице, которое привез Борька, а потом надели парадное – то, что сшила мама. Все ахали, восторгались, фотографировали. Борька держал дочку на руках, и Шуре казалось, что он гордится красивым и нарядным ребенком. Малышка, как будто поняв важность этого дня, вела себя идеально, всем улыбалась, а потом, устав от объятий и поцелуев, занялась подарками. Переползала от одной игрушки к другой, никому не мешая и не капризничая. И посмеялись, и потанцевали, – в общем день рождения получился веселый. Борькины родители позвонили из Крыма в разгар праздника. Виктор Ильич тепло поздравил Шурочку, посожалел, что не участвует в таком веселом событии, музыка и смех слышны были по телефону. Свекровь дежурно пожелала здоровья и сказала, что подарок они заказали знакомым, привезут из Италии. Шубки цигейковые уж детям никто не надевает. Сейчас носят пуховые комбинезоны и курточки. Легкие и теплые. И сапожки. Девочка к зиме ножками будет гулять, чтобы ей удобно было. Шура поблагодарила. Она-то мечтала о детской шубке, но раз Лидия говорит, что какие-то пуховые комбинезоны лучше… Хотя как могут курточки быть теплее шубок?