– Да что вы, тетя Надя, я все успеваю. Няня до четырех почти, даже погладит иногда что-то, пока Оленька спит. Продукты Сережа привозит, только хлеб, молоко да овощи покупаю, в очередях не стою. Мама в воскресенье целый день с Оленькой. Мы с Борькой и в кино сбегаем, и к друзьям…

– Ну, это хорошо. Вы молодые, и погулять нужно. Девочка-то наша, слава Богу, спокойная. А на Борьку как похожа! Лидия-то была? Как она с внучкой?

– Один раз приезжала после отпуска. Квартиру посмотрела, игрушки привезла. Так, вроде, ничего, довольна.

– Хорошая ты девочка, Шурочка, но боюсь, не даст она вам с Борькой жить.

– Как это не даст?

– Да не ко двору ты ей, не ее поля ягода. У нее для Борьки другая невеста намечалась.

– Да мало ли что она хотела. У нас с Борькой семья, ребенок.

– Ну, дай Бог. Может и правда, ради ребенка…

Шура и внимания не обратила на слова тети Нади. Со свекровью, конечно, отношения были никакими, но Шура благодарна ей за все, что для них делалось. Да и зачем устраивать им такие царские условия, если она не считает их настоящей семьей? Конечно, с ребенком Лидия Борисовна не возилась, не сюсюкала, как мама, но уж такой она человек. Вот Виктор Ильич, хоть и заехал тоже один раз, но с Оленькой играл, носил на руках, смеялся. Несколько раз звонил и всегда спрашивал про внучку: как она, не нужно ли чего? Да нет, все хорошо. Так хорошо, что даже не верится. И мама так рада за нее.

К ним часто приходили гости. Все жили с родителями, а у них своя квартира. Собирались, отмечали все праздники. Мама забирала Оленьку к себе, давая им возможность повеселиться. Они все успевали – и заниматься, и гулять.

Раз в неделю Сережа привозил продукты, хорошие продукты, которые редко бывают в магазинах. А все остальное Шура докупала сама. Родители давали Борьке сто пятьдесят рублей и Шурина стипендия тридцать. Борька свою стипендию тратил сразу же, Шура у него не спрашивала. Денег хватало, она даже откладывала на подарки и покупала разную мелочь для дома. Для их дома, чтобы было красиво. Она была влюблена в мужа, а на Оленьку смотрела, как на чудо. Борька даже ревновал. Сам он относился к дочке спокойно, на руки брал неумело и неловко, удивляя Шуру. Но мама и тетя Надя говорили, что так всегда бывает вначале, молодые отцы побаиваются маленьких детей. Его родители заезжали раз в месяц, привозили дорогие игрушки, торт… Шура поила их чаем. Виктор Ильич расспрашивал, как дела в институте. Брал на руки Оленьку удивляясь, как она выросла. Свекровь обычно молчала или разговаривала с Борькой о каких-то неизвестных Шуре знакомых и родственниках. Когда они уезжали, она с облегчением вздыхала. К родителям Борька ездил один. Шура вечерами сидела с ребенком, занималась, да и стирки за день накапливалось… Хорошо, что была стиральная машина. Хоть и полуавтомат, но без нее Шура точно бы не справилась со стиркой.

Под Новый год Борька вернулся веселый, возбужденный, с порога закричал:

– Сашка, танцуй!

– Что случилось?

– Вот, – Борька показал ей какую-то карточку. – Пропуск в ГУМ, в двухсотую секцию. Отец дал. Поедем тебе дубленку покупать. Ходишь черт-те в чем, а на улице мороз.

– Ты что, серьезно? – недоверчиво спросила Шура. Дубленка была ее мечтой.

– На, смотри, пятьсот рублей дал и пропуск на завтра. В институт не пойдем, прямо с утра поедем.

– Нет, я первую пару не могу пропустить.

– Ох, какая ты правильная вся из себя, Сашка. Я думал, от радости про все забудешь, а ты о занятиях…

– Да я рада, что ты! Даже не верится и неудобно как-то. С какой стати столько денег?

– Сколько дали – все наши, – рассмеялся Борька.

– А что, там дубленки только с утра? После одиннадцати может не быть?

– Да нет, всегда висят, какие хочешь. Ну ладно, сходишь на твою пару, и встретимся в ГУМе. Тебе там рядом.

Дубленки были у многих девочек на курсе. Где-то доставали. В основном болгарские. У Нельки даже финская, привозная. Но такой, какую они с Борькой выбрали, не было ни у кого. Итальянская, легкая, теплая, с капюшоном. За двести восемьдесят рублей. Купили еще замшевые финские сапоги на натуральном меху. Осталось еще сто шестьдесят рублей.

– Давай выбирай, что тебе еще нужно, – предложил Борька.

– Нет, нет, что ты! Мне больше ничего не нужно. Отцу верни сдачу, он, может, недоволен будет, что сапоги купили. Нам на дубленку дали…

– Наивная ты, Шурка. Какая сдача? Это же пропуск разовый. Не так часто нам его будут давать. Надо истратить все деньги. Может, сумку или шмотки какие-нибудь?

– Давай тебе что-нибудь купим, Боречка.

– Да у меня всего полно, мать все время покупает. Это было правдой. У Борьки много одежды, на любой случай и на любую погоду. Впервые в Шуриной жизни вокруг лежали и висели красивые вещи, и можно было любую купить. Никакой толпы, никаких очередей, – выбирай и меряй, что хочешь. И продавщицы совсем другие – вежливые, улыбающиеся. Истратили тогда все, что было и у Борьки, и у Шурочки в кошельках. Оставили только два рубля на такси.

– Зачем такси? На метро три остановки всего, – пыталась протестовать Шура.

– Как мы все это довезем? Мы что, верблюды? – возражал Борька.

Действительно, пакетов и коробок получилась целая куча. Еле-еле в двух руках тащили. Дома разложили, и Шура не могла налюбоваться. Няня тоже ахала, хвалила Борькиных родителей, говорила, как Шурочке повезло. Да, повезло, – это правда. Борька уехал в институт и на спорт, няня ушла, а Шура все не могла успокоиться и убрать покупки в шкаф. Заходила в большую комнату и смотрела на разложенные по креслам вещи. Позвонила Нелька.

– Ну что, купили дубленку?

– Купили.

– Надеюсь, не болгарскую?

– Итальянская, очень красивая, с капюшоном…

– Да-а? Дорогая?

– Двести восемьдесят рублей.

– Да ты что! Итальянская за двести восемьдесят? Я за свою четыреста отдала… ничего себе! Может, качество не очень, поэтому так дешево?

– Да ты что! Мягкая, как бархат. Там все гораздо дешевле, чем в магазинах. Помнишь, мы весной за финскими меховыми сапогами стояли и нам не досталось? Они семьдесят стоили, а здесь такие же купили за пятьдесят пять.

– Ох, Шурка, везет тебе! И что, там действительно все есть, как в «Березке»?

– Ну не знаю, в «Березке» не была, но здесь очень много красивых вещей, просто глаза разбегаются. Когда Борька сказал, что надо все деньги истратить, я даже растерялась. Не знала, что выбрать.

– А что еще купили?

– Ох, Нелька, много всего, – Шура рассмеялась. – Даже все хозяйственные деньги истратили.

– Шур, давай я к тебе сейчас заскочу, кофейку попьем? Так хочется посмотреть.

– Ну, давай, только недолго. Зачет ведь послезавтра, я заниматься хотела.