Сам дом не был так же запущен, как сад. Но никакой таблички с именем на двери не было. Слева находился дверной звонок, Макнил нажал его и долго не отпускал. Он услышал старомодный перезвон где-то в глубине дома. Но никто не откликнулся. Макнил постучал крышкой латунного почтового ящика, а потом нагнулся, приподнял крышку и заглянул внутрь. Не считая слабого света уличных фонарей за деревьями, просачивающегося через витраж, в доме стояла кромешная тьма, и Макнил почти ничего не видел. Через почтовый ящик он вдохнул запах явно нежилого дома, сырой и затхлый, как дурной запах изо рта, подтвердивший прежнее впечатление, что дом пуст.

Он спустился по ступеням обратно и прошелся перед фасадом. Похоже, соседи превратили свою половину бомбоубежища в сарай с синей дверью и сквозным проходом. Макнил перегнулся через забор и дернул за ручку. Дверь оказалась не заперта. Но внезапно сад озарился светом, ослепительным светом галогенового прожектора. На движения Макнила в соседнем доме сработала сигнализация, включившая прожектор. Макнил невольно отшатнулся, споткнулся о куст и шлепнулся в высокую траву, в галогеновом свете он был как на ладони. На втором этаже соседского дома распахнулось окно, из него высунулся пожилой лысеющий мужчина в голубой пижаме и с приставленным к плечу дробовиком, который нацелил точно на Макнила.

– Убирайся из моего сада! – прокричал он. – Вон!

Макнил встал, отряхивая грязь с пальто, и прикрыл глаза ладонью от света.

– Или что, вы меня пристрелите?

– Я предупредил.

– У вас есть лицензия на оружие?

– Я вызову полицию.

– Слишком поздно. Она уже здесь.

Мужчина немного опустил дробовик и уставился на фигуру в соседнем саду через голые ветки рябины.

– Вы из полиции?

– Да.

– Покажите удостоверение.

– Вряд ли вы оттуда его прочитаете, сэр.

– Перелезайте через забор и подойдите к входной двери. Там есть камера. Покажите удостоверение перед камерой.

Макнил сделал, как велено, снял пальто и перемахнул через забор, услышав, как тот под ним треснул. Подошел к камере, установленной так, чтобы до нее невозможно было дотянуться, над одной из двух колонн, поддерживающих портик. Поднес открытое удостоверение к объективу. Мужчина с ружьем исчез из окна, но его голос прозвучал из динамика, встроенного где-то на крыльце:

– Хорошо, инспектор. Зачем вы подкрадываетесь к моему дому в час ночи?

– Я интересовался соседним домом, мистер Ле Со.

Такая фамилия была написана на дверной табличке.

– Он пуст.

– Я догадался. Кто жил там последним?

– Это постоянная головная боль. – Макнил услышал раздражение в голосе Ле Со. – За несколько лет через него прошла целая вереница жильцов.

– А самые последние?

– Иностранная пара. Хотя женщину я почти не видел. Они прожили здесь около полугода и совершенно запустили сад. Краткосрочная аренда, так они сказали. Открывали какое-то там новое производство. Но я понятия не имею, что у него за бизнес. Он был не очень-то разговорчив.

Разговор с бесплотным голосом на пороге производил странное впечатление.

– Когда они уехали?

– Вот это самое странное и есть. Какие-то люди ходили туда-сюда вплоть до вчерашнего дня или около того. Хотя это могли быть и агенты. Сейчас дом выглядит пустым, но я не знаю, куда они уехали. Уж точно не обратно домой, потому что сейчас никто не может покинуть Лондон.

– А где их дом?

– Точно не знаю. Возможно, они французы. Но он прекрасно говорил по-английски, так что трудно сказать.

– А его жена?

– Я никогда с ней не разговаривал. Похоже, она никогда не выходила из дома. Они удочерили девочку, в сентябре она пошла в местную школу.

Макнил нахмурился.

– Откуда вы знаете, что ее удочерили? Они сами вам сказали?

– В этом не было необходимости, инспектор. Она была китаянкой, а они – нет. А когда девочка подхватила грипп, мы больше не общались. Хотя ни один из родителей, похоже, не заболел.

– Она выжила?

– Понятия не имею. – А после паузы он добавил: – Бедняжка.

– Почему вы это сказали?

– У нее было ужасно изуродовано лицо, инспектор Макнил. Самая жуткая заячья губа, которую я когда-либо видел.

Пинки быстро шагал между громадами складов, узкие металлические мостики для переходов между зданиями бежали над головой под странными углами, а под ногами лежала брусчатка. Слева – переулок Мэгги Блейк, справа – заколоченная вереница модных бутиков. Богачи сладко спали в своих переделанных складах за решетками окон, в сущности, в золотых клетках в охваченном пандемией городе. Когда-то разносящие чуму крысы сбегали на берег со стоящих здесь на причале кораблей. Теперь узкая щель, улица Шад-Темза, была полностью покинута и погружена в гробовую тишину, опустошенная другой смертельной заразой.

Пинки прошел мимо Джава-Уорф, пока не обнаружил искомый адрес. «Колониальная верфь». Он с легкостью перемахнул через электронные ворота, избежав острых зубцов наверху, и спрыгнул во двор. На низких столбах горели фонари, они привели его к площадке в глубине, откуда поднимался пандус к двери Эми. Пинки мысленно улыбнулся. Нашел почти моментально.

* * *

Эми тревожилась. Было почти два часа ночи, но ей совершенно не хотелось спать. Несмотря на усталость, заснуть она не могла. Последние слова куратора вызвали странное беспокойство. «Думаю, это меняет все». Что означают эти слова? Как она ни пыталась, Эми не добилась от куратора объяснений. Окошко чата осталось висеть на экране, курсор все мигал и мигал после нескольких безуспешных попыток возобновить разговор. «Сэм, вы еще там? Сэм? Поговорите со мной!» Никакого ответа. Ясно, что Сэм больше не у компьютера. Наверное, спит. Но почему разговор завершился таким неожиданным и загадочным выводом?

Эми прикончила бутылку красного вина и немного опьянела. Почти полчаса она проговорила с Лин, рассказывая ей о брате. О том, как Ли восставал против ее успехов. Как его раздражали хорошие оценки и призы, которые она получала в школе. Как она поступила в медшколу, когда окончила школу лучшей в своем выпуске. О своей успешной практике в качестве судебного стоматолога и помолвке с Дэвидом. В детстве родители во всем потакали Ли и шли на все возможные жертвы ради него, а Эми была предоставлена сама себе, и для него стало большим ударом, когда старшая сестра оказалась такой успешной, в отличие от него. Он никогда не получал хороших оценок в школе и так и не сдал выпускной экзамен, а в результате оказался помощником повара, нарезал овощи в ресторане в Чайнатауне. На каждый подарок, который Эми делала родителям, чтобы отметить свои успехи, Ли смотрел с ревностью и обидой.