– Ну и что? Инна говорит, что красота в жизни – не главное! Олеська, вон, тоже некрасивая, зато знаешь, как стреляет? Жека – и тот завидует.

Даша почувствовала, что снова краснеет, но удержаться от вопроса не смогла:

– А в следующий раз Джек придет? Или опять ты?

– Не знаю, – помедлив, отозвалась Лара, – там видно будет. – На Дашу она смотрела почему-то с сочувствием.

Дом. 52 дня после возвращения. Герман

Первое письмо, полученное от Кирилла – спустя неделю после того, как бункерный, для правдоподобности оглушенный, был передан с рук на руки Толяну, – адапты едва не сожгли. Письмо подносили к лампе, к печке, к свечам, на несчастный лист дули, дышали и затейливо матерились, но ничего не происходило. Обещанные бункерным голубые буквы проявляться не желали.

– Пустышка, – категорически объявил Герман, отбирая у адаптов лист.

Они тогда здорово приуныли. Не раз потом приходили к Герману с безумными планами вызволения Кирилла – мысли эти, вопреки надеждам командира, не покидали ребят ни на минуту.

Сам он, к тому времени уже окончательно убедившийся, что к бункерному ребята привязались всерьез и теперь с командира с живого не слезут, устал на них рявкать. И тоже снова и снова прокручивал в голове, что можно сделать – каждый раз понимая, насколько идеи опасны и неосуществимы. Зато со следующим письмом из Вязников прискакала сама Марина, возбужденная и запыхавшаяся.

– Есть! – едва влетев во двор, крикнула она. – Видно буквы!

В письме, растянутом на два листа – один без тайного наполнения, для передачи в Бункер, а другой с проявившимися после нагрева голубыми строчками – наличествовало единственное емкое предисловие: «Оружейные склады!» – и содержался список химических реактивов, название и количество.

Больше Кирилл – очевидно, из соображений безопасности и экономии места, – ничего не написал. Хотя большего, в общем-то, и не требовалось – Герман, ознакомившись со списком, присвистнул. Специалистом-взрывником он не был, но, как любой пацан, в свое время весьма интересовался, чего бы такого с чем смешать, чтобы всем врагам прокашляться. И легко сообразил, зачем могли понадобиться Кириллу такие составляющие, как нитроглицерин и аммиак, в сочетании со словами «оружейные склады».

– Бункерный-то ваш, по ходу, теракт готовит, – оглядев притихших адаптов, бросил он. – Бен Ладан недоделанный.

Ребята переглянулись:

– Кто?

Герман досадливо вздохнул. Он был уверен, что о знаменитом воине Аллаха подопечным рассказывал. Но если, к примеру, запутанное генеалогическое древо персонажей саги о Звездных войнах адапты знали наизусть, то с реальными историческими личностями дело обстояло хуже.

– Террорист такой был, – еще раз объяснил Герман, – взрывы устраивал.

– Ну, так и флаг ему в руки, – имея в виду, очевидно, Кирилла, выразил общее мнение Рэд. – Пусть готовит на здоровье. По-другому, значит, выбраться не сможет.

– И пусть хоть половину владимирских перебьет, если не то намутит? – возмутился Герман. – Так, что ли?

Лара насупилась:

– Никого он не перебьет! Бункерный не такой. Он поначалу даже Диких жалел – скажи, народ?

И Герману рассказали про взрыв в Набережных Челнах. Слухи о нем докатились до командира давно, но о том, кто являлся мозговым центром операции, узнал только сейчас.

Н-да… А пацан-то и впрямь молодец. О том, что охрану возле оружейных складов параноик-Толян не держит, Герман знал, разведка докладывала. Людям Толян не доверял, установил на дверях и внутри хитрую систему сигнализации – с кодами, ведомыми только ему. Кирилл об этом, очевидно, тоже узнал.

Люди при взрыве не погибнут – разве что случайно, кто-то, оказавшийся рядом – об этом парень, если он действительно таков, каким его описывают ребята, вероятно, подумал в первую очередь. А уж в какое тихое, благостное создание превратится Толян, лишившись главного козыря, Герман и думать боялся, чтобы не сглазить. Если бы Кириллу удалось осуществить задуманное, это в корне поменяло бы расстановку сил во всей Цепи, Герман о подобном и мечтать не смел…

– Ладно, – решил он. – Завтра в Бункер поеду. Попробую придумать, как реактивы выцепить.

Адапты переглянулись.

– Прямо сам поедешь? – уточнил Рэд.

– А что? Думаешь, дорогу не найду?

– До Бункера – найдешь. А дальше что?

– Дальше попробую с Григорием договориться. Бункерный ваш пишет, что он может помочь.

Письмо Кирилла заканчивалось словами: «Пропуски в хранилище есть у Сергея Евгеньевича, Вадима Александровича, Елены Викторовны и Григория Алексеевича. Ориентироваться в хранилище могут помочь Григорий Алексеевич или Даша. В Дашке я уверен. Григорий Алексеевич – не знаю».

– Он пишет – «не знаю», – напомнил Рэд. А если откажет доктор? Если Ваде тебя сдаст?

– Не сдаст.

– Точно?

Герман задумался.

Гриша – хороший человек. Но как поведет себя, оказавшись перед выбором – помочь им с Кириллом или поступить «правильно», доложив о происходящем Вадиму, – предсказать с уверенностью Герман не мог.

Военный все-таки, черт его знает, что в башку ударит по части «нарушения дисциплины»…

Рэд сомнения командира уловил. Напомнил:

– Тут наверняка надо действовать. Спалишься, так второго шанса не будет… Пусть лучше Жека идет. Он-то точно почует, можно доктору доверять или нет. Тем более, что бункерный еще про девку пишет – если с доктором не срастется.

– Девка – это хорошо, – обрадовался Джек, – это я могу!

Герман обреченно вздохнул.

Любвеобильность питомца аукалась ему не раз и не десять, из соседей только ленивый с тех пор, как смазливый негодник вступил в пубертат – а созревали адапты рано, по наблюдениям Германа, строение и физиологию взрослых людей обретали уже годам к тринадцати, – не докладывал об очередном сеансе обольщения. Из пролитых по ветреному красавцу слез могла бы составиться небольшая речка. Герман поначалу злился, потом рукой махнул.

«Не хотела бы – так не дала бы, – привык он рявкать в ответ на жалобы соседей. – Никого ж не насиловал! Так или нет?» И жалобщики грустно смолкали, поскольку возразить было нечего.

– Ты там смотри у меня, – пригрозил Джеку Герман. – Метлой мети, сколько влезет, а хрен чтоб на привязи держал! Эта принцесса тебе – небось, не Дунька с мыльного завода… И вообще, сперва Григория прощупай. Может, с ним срастется.

– Есть, – ухмыльнувшись, козырнул Джек.

Вернувшись из Бункера, доложил, что «с доктором каши не сваришь».

– Молодой был – орел был, – пояснил он. – А сейчас закис хуже плесени, шибко осторожный. Пропалит он нас, к бабке не ходи.

– А девчонка?