Даша отказалась быть с ним – следовательно, она против него. А с теми, кто против, у адаптов разговор короткий.

– Я ж не знал, – принялся оправдываться Шелдон, – она сказала, тебя ищет, за бункерного чего-то перетереть…

– «За бункерного», – язвительно передразнил Джек, – «сказала»! Она тебе еще не то скажет. Вилку подарить, лапшу с ушей стаскивать?

– Не ругайся, пожалуйста, – вступилась Даша. – Я упала в обморок, не мог же твой товарищ меня в коридоре бросить?

Джек усмехнулся.

– А вы, смотрю, мастера – в обмороки падать… Чего надо? – Опершись рукой о спинку кровати, он навис над Дашей.

– Выслушай, пожалуйста.

Даша дотронулась до запястья Джека – и вздрогнула. Руки, три часа назад бывшие такими теплыми, сейчас странно и пугающе похолодели. Для того, чтобы произнести всего два слова, Даше пришлось собрать всю свою решимость:

– Я согласна.

– Да ты чё, – фыркнул Джек. Выдернул кисть из-под Дашиных пальцев. – Зашибись, конечно – только что-то не припомню, чтобы я тебя замуж звал! Или ты за Шела собралась?

Говорил он по-прежнему пренебрежительно, но Даша поняла, что ее выслушают, и слегка приободрилась. Шелдон, дождавшись паузы, высказался в том духе, что таких, как бункерная «задохлица», видал в гробу в белых тапочках, но на это Даша уже не обращала внимания.

– Помнишь, ты спрашивал, верю ли я тебе?

– Я вообще моросить горазд, всего не упомнить. Дальше что?

– Ничего. Просто… Я поняла, что верю. – Даша снова осторожно тронула Джека за руку. – И буду рада тебе помочь.

То, что происходило потом, происходило так стремительно, что впоследствии Даша, пытаясь припомнить подробности, делала это с трудом.

Она была уверена, что Джек задаст ей массу уточняющих вопросов.

Например, хорошо ли она подумала? Не боится ли? Уверена ли в себе? В Бункере с принятием важных решений никогда не спешили, тщательно взвешивая все «за» и «против». А Джек больше ни о чем ее не спрашивал. Он пристально посмотрел на Дашу, а потом просто кивнул. Уселся рядом с ней на кровать и извлек из кармана куртки исписанный лист.

– Бункерному вот это нужно. Сможешь достать?

Даша взяла бумагу. И с изумлением увидела между строчек, выведенных знакомыми угловатыми каракулями, бледно-голубые, чуть заметные печатные буквы.

– То, что ручкой написано, не читай, – пояснил Джек, – там хрень всякая, для маскировки. Светлые читай.

Даша улыбнулась. Это было – как привет из детства.

– Что смешного?

Она покачала головой:

– Ничего. Просто вспомнила… – В смысл написанного пока не вникала. Смотрела на буквы и улыбалась.

– Этих, прозрачных, тут не было, – пояснил Джек.

Даша кивнула:

– Конечно, не было. Они появились, когда ты нагрел лист – например, под лампой, или над свечой. Так?

– Откуда знаешь?

– Старый фокус. Нам Сергей Евгеньевич показывал, когда маленькие были. – Даша понюхала листок. Определила: – Это лимонной кислотой написано.

– Звездишь! – объявил обескураженный Шелдон.

– Цыц, – оборвал Джек. – Ты знаешь, где это взять?

Даша, спохватившись, принялась читать написанное, теперь уже вникая в смысл, а не любуясь буквами, и глаза у нее полезли на лоб.

– Зачем это Кирюше?!

Джек вздохнул:

– Лапушка. Ты только что сказала, что мне веришь. Так или нет?

– Так…

– А раз так, не фиг время терять. Где эту хренотень взять, ты знаешь?

Даша углубилась в список. Дочитав, задумчиво проговорила:

– Частично реактивы есть в хранилище. Частично – того, что Кирюша просит, в готовом виде нет.

– А в каком есть?

– Ну… скажем так, в полуфабрикатном. Есть сырье, но вещества нужно изготавливать.

– Ты сумеешь набодяжить? Так, чтобы твои не заметили?

– Можно попробовать…

Джек покачал головой:

– Не, лапушка. Пробовать нельзя! Надо сварганить, причем бегом – пока Кирюше твоему секир-башка не настала.

И так серьезно посмотрел, что Даша с ужасом поняла: про «секир-башку» сказано не для красного словца. Кирилл и правда в смертельной опасности. И от того, насколько быстро она сумеет «сварганить» нужные вещества, зависит его жизнь.

Идти к Сергею Евгеньевичу или Вадиму Александровичу Джек отказался наотрез. Так же, как и объяснять, что за опасность грозит Кириллу. Он отчего-то был убежден, что взрослые «поднимут кипиш», и лучше от этого не станет никому, в первую очередь, «бункерному». Поэтому Даша должна хранить все в строжайшей тайне. А если считает, что не сумеет, пусть валит в свои «пять звездей» – так обозвал Джек ее обиталище – забудет все, что тут услышала, и баиньки ложится.

После этого Даша с изумлением узнала, что в хранилище, где содержался запас реактивов, Джек уже побывал. Вопрос о том, как ухитрился туда попасть, минуя электронный замок, он будто и не услышал – однако ни одного вещества из списка Кирилла там не обнаружил.

– Не может быть, – удивилась Даша, – даже глицерина нет?

– Не-а.

– Очень странно. – Ей доводилось бывать в хранилище, и Даша точно помнила, что глицерин видела. – Большая такая канистра, а в ней мутная жидкость, полупрозрачная? Це три Аш пять О-Аж три – неужели не видел?

– Чё? – переспросил Джек.

Какое-то время они смотрели друг на друга с недоверием. Пока Даша не сообразила, что адапт не имеет ни малейшего представления о том, как принято именовать химические вещества. Разыскивая в хранилище, к примеру, натрий, он искал бы емкость с русской надписью «натрий», а не с двумя латинскими буквами «Na». И еще она поняла, почему у Джека такие холодные руки.

– Ты… все это время был в хранилище? Но там же нулевая температура?!

– Ну, так. Ни хрена не жарко, это точно. – Джек критически разглядывал Дашу. – Во что б тебя саму-то завернуть, чтоб не окочурилась? А ну-ка…

Взяв Дашу за обе руки, поднял ее с кровати. Сдернул с плеч одеяло. Развернул его, оглядел.

– Шел, веревка есть?

Тот кивнул.

– Тащи.

Джек нагнулся, а когда выпрямился, Даша испуганно отпрянула – в руке у него сверкнул нож.

– Сказала – «не боюсь», – упрекнул адапт.

Даша сконфузилась.

– Это я от неожиданности… Ой! Ты что делаешь?

– Обновку тебе мастрячу.