Макс, продолжая прыгать в попытках отобрать у меня пистолет.

Эмили зашла в комнату и расхохоталась.

— Даже не знаю, кто из вас троих младше.

— Аксель, естественно, — ответил Джастин, показываясь из-за двери.

— А кто самый лысый из всех? — спросил я весело.

— Ну ты и коз…

— Цыц, — прервала его Эмили.

Дети удивились, что их отец, всегда такой спокойный, прыгнул на меня и повалил на кровать. Это мой дар — я единственный человек на Земле, способный вывести из себя старшего брата. Дети и Эмили исчезли, когда мама объявила, что купила жевательный мармелад.

— Чертов придурок! — Джастин стукнул меня в плечо, и я засмеялся.

— Что с тобой такое? На этой неделе обошлось без рутинного перепихона?

— Очень смешно. — Он отодвинулся и рухнул на кровать вверх лицом. — Аксель, как думаешь, наши родители когда-нибудь уйдут на пенсию или они просто так это говорят?

— Не знаю, а что случилось?

— Дело в том, что я согласился работать в кофейне, потому что они собирались на пенсию в скором времени, но прошло уже несколько лет. Я начинаю думать, что они просто убедили меня, чтобы я не уехал в другой город, если бы нашел там работу.

— Звучит как логичный план для мамы, ага.

— Я думаю, что поговорю с ними. Предполагается, что я руковожу кофейней, но они все еще обращаются со мной как с наемным рабочим. Я поставлю им ультиматум. Или они выполняют обещанное, или я открываю свой бизнес. Знаешь, я хочу самостоятельно принимать решения, а не чтобы мама мне давала указания. Ты поддержишь меня, если все обернется не в лучшую сторону?

— Конечно, я с тобой.

У него вырвался вздох облегчения, который я не понял, потому что Джастин никогда не нуждался в моем одобрении или поддержке. Я снова стукнул его в плечо, чтобы разрядить обстановку.

Снова позвонили в дверь.

— Я открою! — услышал я крик Эмили.

Мы вдвоем с братом встали и пошли в гостиную. Я глубоко вздохнул, когда увидел Лею в коридоре.

«Блин, что со мной такое?»

Я поздоровался с ней, как обычно, поцеловав ее в щеку, и нас поглотила привычная суета. Тарелки туда и сюда; моя мать, разглядывающая Оливера, не подцепил ли он какую-нибудь заразную болезнь за эти дни в Сиднее; Эмили, отправляющая близнецов мыть руки; мой отец, напевающий тихонько какую-то популярную песню.

Я сел где обычно, рядом с Леей.

— Хочешь горошка? — Я подвинул к ней поднос.

Она покачала головой и отказалась.

— Макс, не хватай еду руками! — заорал Джастин. — Черт возьми! Эмили, передай мне салфетку. Или две.

— Как дела, чувак? — Отец посмотрел на Оливера.

— Ну, хорошая неделя выдалась. Правда, Лея?

Она согласилась и глотнула воды.

— А поподробнее? Какие-нибудь новости? — настаивал папа.

— Ну, мы покатались на серфе пару вечеров. Я уже не помню, когда мы это делали вместе. — Оливер посмотрел на Лею с гордостью. — И последний экзамен Лея сдала на четверку. Она вам не сказала?

— Это чудесно, дорогая! — воскликнула моя мама.

— Спасибо, — тихо ответила Лея.

— Тебе положить еще гарнира?

— Нет. — Лея встала. — Сейчас вернусь.

Я сделал то же самое минуту спустя.

— Я за соусом, — сказал я.

И насквозь прошел кухню до туалета, подождал у двери, пока она не открыла ее, затем шагнул внутрь и закрыл дверь за собой. Лея сначала выглядела удивленной, затем смущенной, когда поняла, что ее загнали в угол.

— Ты больше со мной не разговариваешь? Ты хочешь, чтобы все поняли, что что-то случилось?

— А, что-то случилось, да? Я думала, ты ясно дал понять, что ничего не произошло.

— Не передергивай. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Не знаю, но точно они что-нибудь начнут подозревать, если увидят тебя тут.

Я злился и не понимал, на кого — на себя или на нее.

— Лея, не усложняй мне жизнь…

Она напряглась и просверлила меня взглядом.

И черт возьми, у нее очень опасный взгляд… Опасный, пленительный и волнующий.

— И не собираюсь. С этой минуты я ничего не буду усложнять, не побеспокою тебя, можешь быть уверен. Дай мне пройти, Аксель. Я хочу вернуться.

Я пропустил ее одновременно с разочарованием и облегчением. Как будто это возможно. Как будто имеет смысл…

Лея вылетела пулей. Я помыл руки и зашел на кухню за соусом. В гостиной мама отчитывала Джастина за что-то, связанное с поставщиками.

— Я тебя уверяю, что у меня все под контролем, — заверил он.

— Что-то непохоже. — Мама прикусила язык.

— Парень делает все, что в его силах, Джорджия, — влез папа.

— Почему ты зовешь своего сына парнем?

— Ему всего тридцать пять лет.

— Непохоже — по тому, как он управляется с задачами.

Не знаю, почему я среагировал. Может, потому что увидел, как Эмили прикусила язык, чтобы не влезать и не защищать мужа, или потому что девушка рядом со мной вывела меня из себя несколькими минутами ранее, но я перебил маму.

— Оставь моего брата в покое.

Мой голос прозвучал сухо и резко.

Все посмотрели на меня. Все. Даже Оливер на другом конце стола удивленно поднял бровь. Моя мать с досадой молча доела обед. Когда она встала за десертами, я пошел за ней. Я увидел, как она облокотилась на столешницу и всхлипнула.

— Черт, мам, я не хотел…

— Это не твоя вина, дорогой.

Я обнял ее и молча подождал, пока она вытрет слезы кистью руки, затем взял кучу грязных тарелок, которые она принесла, и положил их в раковину.

— Что с тобой?

— Сейчас не лучший момент, милый. — Она протянула мне чизкейк и нож и попросила подать десерт, поэтому я оставил ее наедине со своими мыслями, которыми она пока не хотела делиться. Мой брат с благодарностью посмотрел на меня с другой стороны стола. Я начал резать торт на