В ужасе она опустила руку под стол и решительно вернула его ладонь на место. Князю это не понравилось, но к счастью, ей хватило присутствия духа воспользоваться уловкой из маминого арсенала – похлопать ресницами, словно робко кокетничая. Он с подозрением посмотрел на нее, затем хохотнул и прошептал, что вполне обойдется без ее девичьего стыда.

Вивьен неопределенно улыбнулась и упрямо вернулась к десерту.

Но прежде не выдержала и глянула на дальний конец стола, откуда за ней насмешливо наблюдал Сент-Джордж, очевидно, думая про нее самое худшее. Их взгляды на мгновение скрестились, и ее словно обдало жаром. Но Аден тут же повернулся к своей соседке, прелестной молодой жене члена русской делегации, которая весь обед старалась не дать ему от себя отвлечься. И Сент-Джорджу это явно нравилось.

Вивьен хмуро уставилась на изысканную корзинку с засахаренными цветами, служившую одним из центральных предметов длинного стола. Последние десять минут она провела, полностью игнорируя князя Ивана (и чувствуя, как разгорается его гнев) и мечтая, чтобы матушка скорее встала из-за стола и предложила дамам пройти в гостиную. Еще две минуты, и она сделает это сама – и плевать на то, что это будет грубость.

Шуршанье шелка во главе стола привлекло ее внимание.

– Идемте, леди, – сказала мама, вставая. – Мы отправимся в гостиную и будем надеяться, что джентльмены не слишком надолго увлекутся своими ужасными политическими дискуссиями.

Князь, как и все прочие мужчины, встал вместе с дамами. Он схватил руку Вивьен и запечатлел еще один поцелуй, оставив еще одно влажное пятно на перчатке. Если и дальше так пойдет, он еще до конца недели испортит ей их все до единой пары.

– Смотрите, приберегите местечко для меня, леди Вивьен, – произнес он хрипло; это больше походило на лягушачье кваканье, чем на соблазнительный тон кавалера, каким он себя воображал.

– Сделаю, что смогу, но никаких обещаний не даю, – бодро ответила она, погрозив ему пальцем.

Он поджал свои жирные губы, словно был недоволен ее неуклюжей попыткой пококетничать. Впрочем, винить его за это не приходилось. Она ведет себя, как совершенная идиотка.

Вивьен выскочила из столовой, но успела увидеть, как соседка Сент-Джорджа приподнялась на цыпочки и прошептала что-то ему на ухо, вызвав улыбку. Ну, по крайней мере хоть кто-то неплохо проводит время.

Вивьен догнала мать в коридоре и взяла ее под руку, задержав на минуту. Мать обеспокоенно посмотрела на нее.

– Что случилось, милая? Ты раскраснелась.

– Ты бы тоже раскраснелась, если бы мерзкая жаба весь обед лапала тебя за ногу.

– Не может быть!

– С сожалением сообщаю, что может.

– Я поговорю с Сайрусом сразу же, как только гости разойдутся, – рассердилась мать. – Я знаю, ты должна быть с этим человеком вежливой, но не потерплю такого поведения за моим обеденным столом!

О, разве этот разговор не будет великолепен?

– Не беспокойся, мама, – с ненатуральным смешком сказала Вивьен. – Я могу справиться с князем Иваном. Просто мне нужно несколько минут побыть одной. Я скоро присоединюсь к вам.

Мать покусала нижнюю губу и пожала плечами.

– Может, ты и права. Полагаю, нам не стоит ждать от русского, пусть он даже и князь, такого же достойного поведения, как от англичанина.

Вивьен сдержалась и не стала напоминать, как отвратительно ведет себя обычно английский аристократ, начиная с принца-регента и далее, вниз по иерархии.

Из гостиной вышла леди Торнбери.

– Вивьен, милая моя, у тебя все хорошо?

– Я немного перегрелась. В столовой сегодня слишком жарко.

Приятельница понимающе подмигнула.

– Согласна, особенно на твоем конце стола. Наверное, тебе нужно некоторое время, чтобы прийти в себя. Я помогу твоей маме разлить чай.

Вивьен благодарно улыбнулась, пытаясь в тысячный раз не мечтать, чтобы леди Торнбери была ее матерью, и пошла в библиотеку брата. Ей срочно требовалось глотнуть бренди, причем щедрую порцию, и не важно, насколько это неприлично.

Хотя библиотека считалась территорией Сайруса, Вивьен любила спокойную элегантную комнату, почти не изменившуюся со времен ее детства, когда она с головой уходила в отцовское собрание стихов и читала романы Дефо и Филдинга. Отделанная просто в стиле эпохи королевы Анны, с бледно-зелеными стенами и встроенными полками, забитыми книгами, библиотека напоминала ей о более счастливых временах.

Вивьен налила себе бренди и подошла к камину, глядя на отцовский портрет, висевший над ним. Внешне ни она, ни Кит не походили на отца, хотя когда младший брат улыбался, Вивьен замечала схожесть в изгибе губ и родинке в уголке рта. Сайрус больше всех походил на папу, хотя его характер не имел ничего общего с доброй и любящей натурой отца.

Вздохнув, Вивьен ласково провела пальцами по дубовой раме. Все стало другим после смерти папы, словно он унес с собой всю радость и семью окутал мрак. Иногда она думала, что безудержная веселость Кита и мамы всего лишь отчаянная попытка как-то возместить его отсутствие. И хотя она сочувствовала этим порывам, они ее угнетали. Отец не обрадовался бы тому, как влияет на их жизнь это эгоистичное поведение.

Вивьен повернулась спиной к портрету. Какой смысл предаваться сентиментальным воспоминаниям и желать, чтобы все было по-другому. Жизнь сдала ей свои карты, и нужно воспользоваться ими как можно лучше. Чем скорее она приведет свой план в действие, тем лучше.

Отставив бокал, Вивьен направилась к двери, но та внезапно распахнулась, и она удивленно остановилась.

Удивление переросло в смятение, когда в комнату вошел князь Иван Хованский и закрыл за собой дверь.

Хованский прислонился к двери, рассматривая ее жадным взглядом. Больше он на жабу не походил. Теперь он казался змеей, заметившей вкусного маленького кролика и желающей проглотить его целиком.

Ну уж нет, кроликом Вивьен не будет.

– Князь Иван, вы меня удивили, – решительно произнесла она. – Вы что, заблудились?

Растянув губы в плотоядной улыбке, он начал на нее надвигаться. Вивьен торопливо шагнула назад, зацепилась каблуком за оборку платья и чуть не упала.

Тех нескольких секунд, потребовавшихся ей, чтобы восстановить равновесие, Хованскому хватило, чтобы оказаться рядом. Он грубо схватил Вивьен за локоть и попытался прижать к себе. Она сделала еще шаг назад, ударилась о письменный стол брата и свободной рукой вцепилась в полированную поверхность, чтобы не упасть.

– Моя дорогая леди, ваше деликатное сложение не выдерживает напряжения сегодняшнего вечера, – воскликнул князь. – Вы просто падаете с ног от усталости!

– Я прекрасно себя чувствую, сэр, – отрезала она, пытаясь вырвать руку. – И сложение мое никак нельзя назвать деликатным. Отпустите меня.