посоветованные тем журналы, понимал, что именно в них он и почерпнул – Юра уже даже записывал для себя, в каком именно номере тот взял тему для очередной лекции. Но на смех препода не поднимал, эту информацию не разглашал – ведь тот хотя бы любил свой предмет, и старался дать эту любовь своим подопечным.

Парню казалось важным регулярное чтение тематической периодики для будущей карьеры, и он заставлял себя вникать в устройство российского успешного бизнеса, что волнует эти компании, как они развиваются, и куда движутся? Однажды в руки попал толстенный, весь такой из себя роскошный и почти иностранный, журнал «Forbe’s» в российском варианте. Обстоятельность аналитики статей, рассказы о успешных взлётах в бизнесе, тенденциях экономики и происходящих в мире событий завораживали его, громкие имена и дорогие бренды, манили в сердце финансовых сфер, в загадочную, опасную, и такую притягательную Москву. Журнал он теперь читал регулярно, делал выписки, запоминал ведущие компании в разных отраслях экономики, даже делал выписки для себя и заметки.

Между тем, дело плавно подходило к государственным экзаменам, так называемым ГОСам. Юра, очень хорошо учившийся, начал узнавать поподробнее о параметрах получения красного диплома, и опять ему преподаватель начал рассказывать, что он не потянет эту награду, что нужно сдать ГОСы только на отлично, безупречно написать и защитить дипломную работу. Парня покоробило, что его стали отговаривать от мысли добиться награды, и он стал ещё подробнее разбираться в вопросе. Улучив момент, переговорил о себе подробно с секретарём деканата, та пообещала уточнить информацию. И не подвела, через три дня выложившая перед Юрой копию аттестационного общего листа с подчёркиваниями. По листу выходило, что у него нормальное соотношение 4-ок к 5-кам (не более 25%), портило картину только одно обстоятельство – «тройбан» по дисциплине «Размещение производительных сил», по курсовой за еще 1-ый курс, самую первую сессию, когда вчерашние школьники становились именно студентами. Говорили, что только после последнего экзамена менялся статус – абитуриенты становились настоящими студентами. Видимо, правило было из наследия Страны Советов, когда студентов безжалостно отчисляли по итогам первых экзаменов, а экзамены были нереально жёсткими. На их курсе, из 150 студентов, на первом курсе не было ни одного случая, на 2ом курсе – двое, и то, за пьяный дебош в ресторане с битьём лиц, посуды и зеркал.

Чтобы не получилось ситуация, схожая с обломом по серебряной медали, Юра, сцепив зубы, пообещал себе добиться этой вожделенной награды. Из совсем неглупой ихней группы, только двое претендовали на красный диплом официально, со всего курса – пятеро. Соответственно, начать следовало с устранения преграды, в виде тройки за старую курсовую. Тот предмет вёл строгий и принципиальный доцент Осадчий, и он, к счастью, всё ещё преподавал в институте, все работы у него ранились в архиве в полном порядке. Переговорив с ним, объяснив мотивы исправления, парень поймал уважительный взгляд преподавателя.

Доцент молча пододвинул бумагу для заявления о пересдаче, надиктовал сухой текст, завизировал. Ушёл в подсобку своей кафедры, и долго там шуршал бумагами и стучал папками. Вынес торжественно его сшитую работу, слегка покрытую пылью времён, раскрыл перед собой.

– Да, работа до «хорошо» явно недотягивала… Вот смотрите – здесь у вас не раскрыта тема, здесь – грубая ошибка, а вот тут со знаками препинания намудрили, лишние запятые и недостающие тире, юноша… Так что переделывайте, старайтесь, и если я это увижу – обещаю исправить на «отлично» и лично переправить в экзаменационных ведомостях. Сроку вам – три дня, успеете?

Юра только кивнул, забирая свою работу в пакет ко всем учебникам. С небрежностью работы он был согласен, навскидку даже увидев свои тогдашние ошибки. Он даже помнил причину – дело было на первой сессии, с большим количеством зачётов, которые проводили в последнюю предновогоднюю неделю. Запарка тогда была жуткая, всё наложилось друг на друга, и эту курсовую он дописывал глубокой ночью перед семинаром, закончив в 2 часа ночи, а в 8.30 уже надо было работу сдавать. По этой же причине он тогда махнул рукой на свою оценку и не пошёл пересдавать, стипендии государственной не лишают – ну и ладно! Но сейчас, ощущая проснувшиеся амбиции «краснодипломника», он твёрдо себе пообещал запомнить этот жизненный урок и сделать выводы. Если сразу не обратить внимания на промашку, и не устранить её сразу – она всплывёт потом сама, как правило – в самое неудобное и напряжённое время, всё равно заставит себя решать.

Той же ночью в общаге, он углубился в чтение своего старого труда. Их разделяла пропасть – почти пять лет интенсивного обучения, и сейчас он смотрел на «курсовик» совсем другими глазами, более придирчиво. Ошибки бросались в глаза, но он заставил себя дочитать 15 куцых страниц до конца. Прочитав, задумался – работа была, в принципе, неплохой, достаточно глубокой и стройной. Исправления преподавателя при этом касались только 2-го, главного листа, где была указана структура изложения. Остальной текст не был замаран красной ручкой, и это был плюс для исправления – она была сшитой в клеёнчатую папку со скоросшивателем.

Решительно вынув лист №2, положил перед собой чистый, и начал править структуру, пытаясь угадать направление развития мысли, которые хотел бы видеть преподаватель, так сказать – заказчик работы. Работа спорилась, он с уже обретённым опытом написания многочисленных письменных работ легко понимал необходимое движение мысли. Структура на глазах преображалась и приукрашивалась, подавая содержание в выгодном свете, делая его более внушительным визуально..

Один единственный лист из 15 был вынут – на нём стояло красное исправление, переписал его ручкой, максимально похожей по цвету на оригинал, не забыв исправить замечание. За 40 минут работы, курсовая значительно улучшилась, сменив всего 2 листа из 15. Подумав про себя, он счёл улучшения законченными – вряд ли уважаемый доцент будет углубляться дальше структуры, да и вряд ли что помнит по содержанию самого текста – только проверит отсутствие исправлений – вдруг студент крайне ленив? – и прочитает самое важное – структуру. Если она его порадует – дело будет в шляпе, а получившаяся работа внушала такие надежды. Завтра он, работу, разумеется, не понесёт, рано слишком для вдумчивого исправления, доцент насторожится. Послезавтра утречком он отдаст работу, это будет как раз нормально, а работа выглядит сейчас вполне достойно. Улыбнувшись, Юра закрыл работу, мысленно чокнувшись с собой в уме хрустальной стопкой коньяку за удачу.

Так оно и вышло на поверку – Осадчий был очень доволен, исправляя ему оценку, и не скупился на похвалы работе. Ему очень понравилась даже не столько