Уже засыпала, лежа в постели, но в голове все равно вертелись жестокие слова Макса «не подсовывай мне суррогаты» и «не навязывай мне ее». Что ж, теперь я никому и ни за что себя навязать не дам. Кто предупрежден, тот вооружен! Поссорюсь с Лизой, хоть и не хочется, но манипулировать собой больше не позволю.

И тут в голову пришла отвратительная мысль: а почему я слушалась Лизу? Да потому что надеялась на невозможное! Надеялась на чудеса, которых не бывает. И принимала «чисто мужские инстинкты» Макса за искренний к себе интерес.

Больше я такой беспечной дурочкой не буду. Никогда.

Но как мне совладать с этой рвущей сердце болью?

Да просто его забыть! Выйти замуж, в конце концов! Олег Геннадьевич давно мне на это намекает, нужно показать ему, что я дозрела до откровенного признания. И ответить ему «да».

Противоположный берег тонкой ниточкой виднелся вдали. Волга текла так неспешно, что было непонятно, в какую сторону она течет. Я сидела на берегу, обхватив колени, и смотрела на воду. В самом деле, гипнотическое зрелище. Солнечные блики, играя, резвились в воде. Красиво. И беспечно как-то. Никаких переживаний. Боли тоже нет. Вообще, если долго смотреть на воду, ну или на огонь, впадаешь в какой-то транс. И тебя уже ничто не беспокоит.

Вот как меня сейчас. Мне хорошо и спокойно. И дела нет до какого-то Макса. Ну и пусть, что я ему не нравлюсь, мне все равно. Повторив это про себя несколько раз, поднялась и медленно пошагала домой. Не совсем домой, а на дачный участок Ксюши.

Вообще-то она для меня тетя Ксения, но у нас с ней разница всего шесть лет, поэтому просто Ксения. Мой отец ее старше на двадцать лет, она поздний ребенок.

С ней я себя чувствую не племянницей, а просто младшей сестренкой, она мне по духу гораздо ближе, чем отец и мать. Она вообще похожа на бабушку, такая же открытая и добрая. И заботливая. Но к этому всему напористая и безапелляционная или как она считает, настойчивая и целеустремленная. Это точно. Если она что задумает, останавливать бесполезно. Танк, а не женщина, как говорит ее муж Виталий.

Мы с бабушкой, Ксенией и ее двумя отпрысками, Димкой и Анюткой, двенадцати и шести лет, уже третью неделю живем на Ксюшиной даче под Волгоградом, у Волги. Изумительно красивые места, мне очень здесь нравится.

Дачный домик у четы Пономаревых трехэтажный, метров на пятьсот, я так думаю. Нам с бабушкой стандартно выделены три комнаты на первом этаже – бабушке трудно спускаться по лестнице. Нам столько не нужно, но Ксюша непреклонна – мы же приехали отдыхать, поэтому и должны отдыхать на все сто процентов! И она лично следит за качеством и количеством нашего отдыха.

И вот живой пример:

– Катя, ты где? Иди ужинать! – ее громовой голос раздается по всему участку.

Это значит, что из города приехал Виталий, или, по-семейному, Виталик. Хороший мужик, и Ксюшу искренне любит. Это несмотря на то, что он большой начальник и теоретически вполне может завести любовницу. А что? Сейчас это если не норма, то что-то около того.

Но я не раз ловила его взгляд, направленный на жену. Ласковый такой, влюбленный. Да, вот оно, женское счастье!

Задерживаться негоже, без меня за стол не сядут, поэтому я срываюсь с места и бегу. Дом на горе, я под горой. Хорошо, что не очень высоко, добегаю быстро. Мою руки и здравствуй, семейный ужин!

– У реки сидела? – Ксении всегда все нужно знать.

– Да. Красиво очень.

– Так ведь и у вас река очень красивая и Волге не уступает.

– Это так. Просто времени нет на нее любоваться. Да и на набережной так не посидишь, народу полно. А тут тихо, никто не ходит.

– Да, у нас хорошо. И что вам мешает к нам переехать? – Ксюша в самом деле не может этого понять.

– Ксюша, в моем возрасте срываться с места уже не стоит, – бабушка печально смотрит на нее. Вообще она как-то уж слишком сдала за последнее время. – Буду доживать на одном месте. Боюсь, мне вообще не стоило приезжать, что-то я в такую жару не очень хорошо себя чувствую.

Мы с Ксюшей испугались одновременно и воскликнули тоже вместе:

– Может, врача вызвать?

Бабушка насмешливо посмотрела на нас.

– От возраста лекарства еще не изобрели. Врач мне не поможет.

Мы удрученно притихли. Выручили дети. Ничего не поняв, они принялись баловаться, поспорив из-за горбушки хлеба. Помню, в детстве мне тоже очень нравились тоненькие хрустящие горбушки, оставляющие после себя на языке множество маленьких твердых крошек. Впрочем, я и сейчас их люблю.

Отец негромко произнес:

– Дмитрий, Анна! – призывая детей к порядку.

Тут же воцарилась пристойная тишина, и мы продолжили ужин. Поели быстро, на ночь никто переедать не собирался. Помощница по хозяйству, Тамира, крепкая пятидесятилетняя женщина, приехавшая десять лет назад из Узбекистана и осевшая в семье Пономаревых, сноровисто убрала со стола. Она была полукровкой: мать у нее русская, отец узбек, поэтому решила, что в России ей жить будет легче, чем на родине.

Наверное, так оно и было, потому что вслед за ней перебрались и ее дети, трое, и так же обосновались в Волгограде. Время от времени они навещали мать, даже предлагали переехать к ним, но ей гораздо больше нравилось жить с Ксюшей. Она говорила, что здесь чувствует себя настоящим человеком. Ксюша рада, все-таки одной с детьми тяжело. А Тамира вырастила Аню с рождения, а Димку с двух лет. Вообще она давно стала членом семьи.

Мы перешли в гостиную и принялись играть в лото, и проиграли с шутками и прибаутками до десяти часов.

Потом дети отправились спать, Ксюша с мужем пошли к Волге, Виталик очень любил поплавать в прохладе, когда жары уже нет, а вода теплая. Бабушка, тяжело поднявшись, тоже отправилась отдохнуть, а я вышла в сад.

Под вишнями стояла удобная скамейка, и я устроилась там, задрав голову и уставившись в небо. Черное-черное небо с нереально яркими звездами. А говорят, на экваторе звезды еще ярче. Интересно, правда или нет?

Подняла глаза к небу и звезды почему-то сложились в контур лица Макса. Вот нос, брови, глаза.

Я зажмурилась, надеясь, что фантом исчезнет. Открыла глаза, и снова передо мной Макс. Интересно, когда это закончится? Сколько лет должно пройти, чтобы я смогла его забыть? Год, два, десять? И переориентироваться на других? На того же Олега Геннадьевича, к примеру? Перед отпуском я его так и не встретила. Вернее, встретила, но мельком, в коридоре. Я шла с Лизой, и он так на меня посмотрел, как, наверное, голодные волки на овец смотрят.

Мне потом Лизонька тоже самое сказала. Но мне было все равно. Мы с бабушкой на следующий день уезжали. Поэтому, когда он позвонил и предложил встретиться, я с тайным облегчением сказала, что не смогу. Он был недоволен и не скрывал этого. Но понимал, что ничего разрешать или запрещать мне не может. В общем, сказал, что будет ждать с нетерпением.