Меня изрядно покоробило, потому что в его голосе это самое нетерпение звучало уж очень явственно, и я поняла, что следующая встреча станет судьбоносной. А я, несмотря на все данные себе обещания, не была готова к переменам в своей жизни. Да еще таким.

Но нужно. Хотя бы для того, чтобы успокоить бабушку. Она мне несколько раз уже говорила, что мечтает видеть меня счастливой. А вот с этим-то и возникали серьезные проблемы. Обеспеченной, благополучной, это да. А вот счастливой с Олегом Геннадьевичем? В этом у меня были серьезные сомнения.

Вечер плавно переходил в ночь, а мне не хотелось идти в дом. Там было хорошо, кондиционеры и все такое прочее, но звезды так чудно сияли, складываясь в лицо Макса, что оторваться от них не было никакой возможности. И спать я пошла только под утро.

Утром после завтрака мы отправились купаться. Провели на берегу три часа, к полудню стало слишком жарко, вернулись домой. Я ушла в свою комнату, намереваясь передохнуть от жары. Едва вошла в комнату, заметила мерцающий дисплей сотика. Кто-то звонил. Посмотрела и нахмурилась. Три неотвеченных вызова от Олега Геннадьевича!

И что ему от меня нужно? Соскучился? Поболтать решил? Так мы с ним позавчера разговаривали. Поколебавшись, набрала его номер, хоть и не хотелось. Но было стыдно молчать, будто я в чем-то была виновата.

Олег Геннадьевич ответил сразу.

– Подождите минутку! – это прозвучало у него строго, и я растерялась. Но через мгновенье я услышала уже другой голос, мягкий, ласкающий: – Здравствуй, Катюша! Я звонил тебе сегодня несколько раз.

Я догадалась, что в его кабинете были люди.

– Я могу попозже перезвонить, если вы… ты занят…

Он хмыкнул. А что делать, никак не могу привыкнуть называть начальника на «ты».

– Ничего, подождут. – Ясно, он ушел в личную комнату и разговаривает со мной оттуда. – Я хотел тебе сказать, что завтра буду на совещании в Волгограде и очень хочу тебя увидеть. Я соскучился по тебе. Очень. Сможешь приехать?

Кровь сразу бросилась в лицо. Эээ… а я-то думала, что пара недель спокойной жизни у меня еще есть. Но что делать? Человек, как известно, предполагает, а судьба располагает. Значит, судьба у меня такая, нужно смириться.

Можно было, конечно, сказать, что дача слишком далеко от города и приехать сложно, но врать не хотелось.

– Смогу. А где мы встретимся?

Он на мгновенье задумался.

– Возле центрального входа в Бизнес-центр в шесть часов. Тебя устроит?

– Да, конечно.

– Побродим по городу, потом перекусим. Думаю, будет поздно, когда мы закончим. Тебе есть где переночевать в городе?

В его внешне спокойном голосе слышалась надежда. Он полагает, я с ним в гостиницу пойду? Напрасно. Поскорее ответила:

– Да, квартира тети неподалеку.

И опять он все понял:

– Хорошо, – в его голосе прозвучала одновременно и разочарование и насмешка. – Тогда до завтра.

Я не успела ответить, как он отключился. Торопился или обиделся? Обижать людей я не любила, тем более человека, который за мной так бережно ухаживал. Настроение испортилось. И чудный ясный день уже не казался ни чудным, ни ясным.

Сказала о свидании бабушке. Она сразу оживилась, даже щеки порозовели. С надеждой посмотрела на меня и спросила:

– Что ты планируешь ему ответить?

Я сразу поняла, на какой вопрос я должна отвечать. Но прикинулась, что не дошло до меня:

– О чем ты, бабушка?

– Не прикидывайся глупенькой, Катя. Это не твой стиль. – Но все-таки уточнила: – Если он сделает тебе предложение, что будешь отвечать?

Мне очень хотелось сказать «какое предложение»? Но глупость в самом деле не мой стиль, и я со вздохом сказала:

– Не знаю. Не хочу я за него замуж. Хоть и понимаю, как это выгодно.

Бабушка прикрыла глаза и коротко вздохнула, как от удара.

– Ох, останешься ты одна, девка. Хочу-не-хочу! Как будто у тебя десять ухажеров за плечами! Одумайся уже!

Я боязливо посмотрела на нее. Волноваться ей нельзя, сердце подводит. Она не будет жаловаться, нет, она будет терпеть до последнего.

Вспомнила, как три года назад бабушка попала в кардиологию. Я пришла с работы, а бабушка лежит на диване с синими губами. И еще заявляет мне, что все хорошо, вот она полежит немножко и встанет! Врач со скорой мне тогда сказал, что еще немножко, и все, бабушке уже никто помочь бы не смог.

Поэтому я боюсь. Боюсь до дрожи ее огорчить.

– Не волнуйся, бабушка. Отшивать его я не собираюсь. – Специально говорю на молодежном сленге, чтоб ее отвлечь. – Но голову поморочу!

Бабушка повелась.

– Катя, ты же культурный человек, как ты можешь так разговаривать! – голос стал строгим, и я с облегчением перевела дух.

Выслушала бабушкину нотацию, покорно кивая головой в нужных местах. Но в голове вертелась только одна мысль: только бы Олег Геннадьевич не вздумал делать мне предложение! Только б не вздумал! Потому что соглашаться я не хочу, но и бабушке соврать не сумею. И что мне делать?

Днем, когда бабушка прилегла отдохнуть, пошла в детскую, где Ксюша играла с Анюткой, и пересказала ей историю с Олегом Геннадьевичем, не называя имен.

Несмотря на всю свою непосредственность и доброту, Ксюша была реалистом. Почти таким же, как и бабушка. Думаю, в бабушкином возрасте она вообще превратится в чересчур здравомыслящую особу. Внимательно выслушав меня, она спросила:

– У тебя еще кто-то на примете есть?

Интересное выражение. Что означает «на примете»? Вот Макс у меня на примете, ну и что? Узрев мою озадаченную физиономию, Ксения уточнила:

– Ну, кто-то еще за тобой ухаживает?

Честно призналась:

– Нет.

– Тогда в чем дело?

– Я его не люблю.

– Кака-така любовь? Это несерьезно. Покажешь его? Тогда и ясно будет, как поступить. Если мужик достойный, это одно, если нет – другое.

Показать? Да ни за что! Это означает знакомство с родственниками. А знакомят только если все серьезно и все решено. А у меня ничего еще не решено.

Сказала об этом Ксении, она склонила голову набок, рассматривая меня. Что-то сообразила, глазки у нее как-то коварно заблестели, и она внезапно прекратила разговор.

Знаю я склонность Ксюши к авантюрам! Не раз сама в них участвовала, правда, подневольно.

– Милая тетушка, а что это вы задумали? – да, я тоже могу быть коварной. Ксения обращение «тетушка» на дух не выносит, ее аж корежит от злости.

– «Тетушка»? – она прищурила один глаз, став похожей на одноглазого пирата. – Вот как? Это что, война?