На дорогах было пусто, но в терминал «Бритиш эруэйз» набилось народу — не продохнуть, а Игов билет был второго класса Он утомительно долго стоял в очереди. Зал регистрации оглашался гулкими голосами, дробным стуком шпилек по мраморному полу и совершенно неразборчивыми объявлениями, звучавшими из динамиков. Он сдал багаж и стоял в очередной очереди, на контроль безопасности, когда скорее почувствовал, чем услышал сзади какое-то волнение. Иг оглянулся и увидел, как люди пропускают вперед в его направлении группу полицейских в бронежилетах и шлемах, вооруженных автоматами М16. Один из полицейских делал рукой какие-то знаки, указывая на очередь.

Когда Иг от них отвернулся, он увидел других полицейских, идущих с противоположной стороны. Они брали его в клещи. Иг подумал, не хотят ли они выдернуть кого-нибудь из очереди. Видимо, кто-то ожидавший посадки на самолет оказался у Большого Брата в списке опасных личностей. Иг повернул голову, чтобы взглянуть через плечо на полицейских, приближающихся сзади. Они шли, уставив стволы автоматов в пол, визоры их шлемов были опущены на глаза. И все они смотрели на его часть очереди. Их автоматы вызывали страх, но страх гораздо меньший, чем мертвое, тупое выражение их лиц.

А потом он заметил еще одну вещь, самую забавную. Главный офицер, тот, который жестикулировал, приказывая своим подчиненным рассредоточиться и перекрыть все выходы, — временами у Ига возникало безумное ощущение, что этот мужик указывает на него.

Иг остановился, едва войдя в «Бездну», и стал ждать, пока глаза его приспособятся к пещерному мраку, к месту, освещенному только экранами телевизоров и игральными автоматами. У бара сидела парочка, их фигуры казались слепленными из тьмы. Парень с фигурой культуриста орудовал за стойкой, сейчас он вешал на крючки перевернутые пивные кружки. Иг узнал в нем вышибалу, выгнавшего его из «Бездны» в тот вечер, когда Меррин была убита.

Больше в заведении не было никого. Ига это радовало. Он не хотел, чтобы его увидели. Ему хотелось просто получить ланч, даже его не заказывая, никому ничего не говоря. Он пытался придумать какой-нибудь способ сделать так, чтобы это вышло автоматически, но в это время негромко заворковал его мобильник.

Звонил Терри. Тьма, окружавшая Ига, напряглась, словно мускул. Одна уже мысль о разговоре с братом переполнила Ига ненавистью и ужасом. Он не знал, что он скажет, что он может сказать. Он держал телефон в ладони, глядя, как тот звонит, и в конце концов звонки прекратились.

И тут же стал гадать, да знает ли Терри, в чем признался брату какие-то минуты назад? Были и другие обстоятельства, которые Иг мог прояснить, ответив на звонок. Например: нужно ли для воздействия на людей, чтобы рога было видно? Как знать, а вдруг можно вести с человеком по телефону вполне нормальную беседу. А еще он гадал, мертва ли Вера, не стал ли он действительно убийцей, каким все они его считали.

Нет. Он не был готов выяснить это, еще не был. Ему было нужно какое-то время побыть в одиночестве, в темноте и неведении.

Ну конечно, издевательски прозвучал у него в голове его собственный голос. Именно так ты провел последние двенадцать месяцев. Что там еще один день?

Когда глаза Ига привыкли к полумраку «Бездны», он обнаружил пустую угловую кабинку, где кто-то ел пиццу, возможно — с детьми. Иг обратил внимание на пластиковые чашки с коленчатыми соломинками. Несколько ломтиков пиццы остались недоеденными, и, что важнее, родитель, руководивший этим выходом в свет, оставил полстакана светло-желтого пива. Иг скользнул в эту кабинку, скрипнув обивкой кресла, и глотнул из стакана. Пиво было теплое. По всему, что он знал, последний человек, пивший из этого стакана, мог иметь гангренозный стоматит, а вдобавок и острый гепатит. После того как ты отрастил на висках рога, было несколько глупо относиться к бациллам и вирусам со слишком большой серьезностью.

Дверь на кухню резко распахнулась, и из белого кафельного пространства, ярко освещенного лампами дневного света, во тьму зала прошла официантка; держа в одной руке бутылку чистящего средства а в другой тряпку, она направилась прямо к нему.

Иг ее, конечно же, узнал. Эта была та самая женщина, которая в тот последний вечер обслуживала его и Меррин. Ее лицо обрамляли две пряди черных прямых волос, смыкавшиеся под длинным, острым подбородком, делая официантку похожей на женский вариант чудодея, который в кино доставлял Гарри Поттеру столько трудностей. Профессор Снейл или что-то в этом роде. Иг так мечтал почитать эти книги вместе с детьми, которые будут у него и Меррин.

Официантка не глядела в сторону его кабинки, и он съежился, пытаясь слиться с красным винилом. Было уже невозможно уйти, оставшись незамеченным. Он было подумал, не спрятаться ли под столиком, но отбросил эту мысль как глупую. Через секунду официантка уже склонилась над ним, собирая тарелки. Прямо над кабинкой висел тусклый светильник, и, даже когда Иг совсем вжался в сиденье, на столик падала тень его рогатой головы. Официантка заметила эту тень, а потом взглянула на Ига.

Ее зрачки резко сузились, лицо побелело. Она с оглушительным грохотом уронила тарелки на столик; впрочем, грохот был не столько оглушительный, сколько неожиданный, потому что ни одна из тарелок не разбилась. Официантка резко вздохнула, готовясь закричать, а затем увидела его рога. Она просто стояла и смотрела.

— Тут была табличка «Садитесь, пожалуйста», — сказал Иг.

— Да. Все в порядке. Позвольте мне прибрать с вашего столика и… и я принесу меню.

— В общем-то, — сказал Иг, — я уже поел. — Он указал на стоявшие на столике тарелки.

Взгляд официантки переместился с рогов на его лицо, потом назад, и так несколько раз.

— Вы тот самый тип, — сказала она. — Иг Перриш.

— Да, — кивнул Иг. — Год назад вы обслуживали меня и мою девушку в наш последний вечер. Я давно хотел сказать, что жалею обо всем, что тогда наговорил, и о своем поведении. Вы видели меня с моей худшей стороны — хотя все это ничто по сравнению с тем, что такое я сейчас.

— Меня это ничуть не огорчило.

— О! Хорошо. Мне казалось, что я произвел жуткое впечатление.

— Нет, — качнула головой официантка. — В смысле, меня ничуть не огорчило, что я соврала полиции. Жаль только, что они мне не поверили.

Внутренности Ига словно завязались узлом. Все начиналось сначала. Она наполовину говорила сама с собой или, точнее, говорила со своим личным дьяволом, имевшим по какой-то случайности лицо Ига Перриша. Если не найти какого-нибудь способа приглушить эффект рогов, он точно спятит, если только уже не спятил.

— Что вы соврали?

— Я сказала полицейским, что вы грозились ее задушить. Я сказала, что видела, как вы ее грубо толкнули.

— Зачем вы все это говорили?

— Чтобы вам не сошло это с рук. Чтобы вы не остались на свободе. А теперь посмотрите на себя. Она умерла, а вы — вот он. Вам все сошло с рук, точно так же, как моему отцу сошло с рук то, что он сделал с мамой и со мной. Я хотела, чтобы вы загремели в тюрьму. — Она бессознательно дернула головой, откинув с лица волосы. — Кроме того, я хотела попасть в газету. Я хотела быть главной свидетельницей. Если бы вас отдали под суд, я была бы даже по телевизору.