– Немного не так я представляла себе сегодняшнее утро, – искренне призналась я.

– Новенькая? Я не видела тебя прошлые годы.

– Угу. Совсем зеленая.

– Тогда можно пару советов от бывалого морского волка?

– Спрашиваешь! Конечно! – я придвинула блокнот, готовясь записывать, но Энн, фыркнув, взяла два бокала шампанского с подноса проходящего мимо официанта и протянула один мне.

– Никогда не отказывайся от выпивки.

Подкрепляя свои слова делом, она сделала добрый глоток. Я, чувствуя себя школьницей, собирающейся сбежать с уроков, тоже. Кислые пузырьки защекотали язык и нёбо, оставляя привкус озорства и веселья.

«Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!»[93], пробормотала я, и на губах Энн расцвела лисья улыбка. Мы с ней переглянулись.

– Ну что, Ева Миллс, сбежим после завтрака? Ты где остановилась, тоже в Конраде?

– А откуда ты…

– Излюбленное место всех книжников. А знаешь, почему?

– Почему?

– Угадай?

– Ммм… Потому что близко до конгресс-центра?

– Мимо! Потому что там на крыше прекрасный бар! И что приятно, они оставили зону для курящих. Увидишь, сегодня с обеда там будет полно наших. Ты куришь?

– Нет. – я не успевала за ее напором.

– Иисусе, да откуда ты взялась, ангелочек?

– Из Лос-Анджелеса, – честно призналась я, глядя на нее невинными глазами, и мы рассмеялись. На нас стали оглядываться.

С трудом вернув своим лицам серьезное выражение, мы склонили головы друг к другу. Глядя прямо перед собой, Энн произнесла, понизив голос.

– Ну так что? Дезертируем?

Шампанское уже кружило в моей голове «Да, да, вперед навстречу приключениям», но встроенная в автопилот ответственность оказалась сильней:

– Энн, это очень заманчивое предложение, но у меня много дел…

– Каких же? Только не говори, что собралась слушать Эспиносу!

Я смущенно кивнула:

– И это тоже. Но главное, мне нужен контракт на Ларссона. Еще, может быть, на Кормака, Кинга и хорошо бы Спаркса, но главное – «Девушка, которая играла с огнем». Джуд – мой босс – обожает эту серию, мечтает ее выставить первым на витрине, уже придумал оформление, только и грезит этой книгой, все уши мне прожужжал. Я не могу его подвести. Прости.

Я подняла глаза на Энн, приготовившись увидеть разочарование в изумрудных глазах, но она сияла как пенни.

– Спроси меня, где я работаю.

Не успевая следить за скоростью, с какой переключались ее мысли, я просто послушно спросила:

– Где ты работаешь, Энни?

– Я работаю… – невольно она повысила голос, на нее шикнули, и она закончила торжественным шепотом: – Я начальник отдела маркетинга у Альфреда А. Кнопфа[94]!

Ахнув, я зажала рот ладонью, чтобы не взвизгнуть.

– И ты, ты поможешь мне… – я не смела верить своей удаче.

– Почему нет? Моя задача – продавать наши бестселлеры в надежные магазины, у вас ведь надежный магазин?

– Да, конечно, у меня все цифры с собой… – я лихорадочно полезла в сумочку, но Энн остановила меня.

– А теперь второй совет. Связи решают все.

Помедлив, я кивнула. Она меня не удивила. Уэстбрук ли, Город Ангелов или Нью-Йорк – везде важно знать нужных людей. В эти игры я умела играть.

– Тогда, возможно, я могла бы тебе подробней рассказать о «Книжном магазине Джуда» за одним-двумя бокалами вина на крыше «Конрада»?…

Энн медленно кивнула:

– Люблю, когда детишки быстро учатся.

И, прихватив следующие два бокала шампанского, мы отметили с ней нашу сделку.

Бывает такое время, когда захватывает прямо роковая страсть и увлекает свою жертву к пропасти, в которую та падает и летит вниз, отяжелев от глупости. [95]

– А скажи, Энни, тебя совсем-совсем не смущает, что каждый раз ты единственная приходишь нарядная?

Энн, не задумываясь ни на секунду, решительно помотала головой:

– Нет. Мне нравятся, что на меня смотрят. Как смотрят. Да и потом, я всегда так выгляжу: это мой стиль – привлекать взгляды.

– Всегда восхищалась такими женщинами. Я, когда на меня смотрят дольше трех секунд, сразу начинаю думать, что у меня что-то не в порядке с платьем.

– С головой у тебя не в порядке.

– Тоже вариант. Еще по бокалу?

– Обязательно. Мальчик, ну-ка, повтори нам, да побыстрей!

Я не люблю вспоминать тот вечер. Проигрывая его заново, всегда прихожу к выводу, что ничего бы не случилось, если бы я действовала согласно первоначальному плану: выставка, скромный ужин, лечь пораньше в постель. Но также ясно я вижу, что лишь только согласилась пойти с Энн, как сошла с перекрестка, ступив на стремительно разгоняющуюся колею будущего, без шанса успеть вернуться назад.

С рыжей было легко и свободно. Одинаково просто она делилась ценной информацией и шутила над окружающими, выдавая каждому остроумную и порой злую характеристику. Этот изменяет жене, этот маменькин сынок, вон те двое пришли снять мужчин, но им ничего не светит. Я, уже изрядно выпившая, покатывалась со смеху, наслаждаясь сплетнями, восхищаясь Энн. Дерзкая, уверенная, яркая, она действительно притягивала к себе внимание окружающих – и купалась в нем. Мы сидели у бара, и вся ее поза – нарочито расслабленная, выигрышно подчеркивающая изгибы женственной фигуры, явственно давала понять: она на охоте. Пока к нам не подходили, но по звеневшему в воздухе напряженному ожиданию я понимала, что это только пока. Мне не хотелось ни с кем знакомиться. Зная себя, я понимала, что мне комфортно вот так есть, вдвоем, и как только наше уединение нарушат, вся расслабленность сегодняшнего вечера испарится, а я снова стану скованной и тревожной.

Энни ушла в дамскую комнату, ожидая ее, я стала снова рассматривать присутствующих, пытаясь посмотреть на них глазами новой знакомой и понять, кого же я хочу. Этот старый и несвежий, у того дешевые туфли, толстяк богат и жалок, шатен смазлив и распутен, его сосед явно скучает. Это было забавно и одновременно гадко, оценивать мужчин как мясо, меня передернуло при осознании того, что и я могла бы проводить свои уикенды так, выискивая добычу на ночь. Я глотнула вина, пряча мысли за бокалом и вдруг, помимо желания, взгляд выхватил мужчину, зрелого, лет сорок пять – сорок семь, не меньше. Тот самый скучающий блондин. Ухоженная грива волос, узкое строгое лицо, крупный прямой нос, скорее всего, ломанный. Совсем не красавец, в чертах проглядывает что-то жесткое, отталкивающее. Прервав разговор с компаньоном, он взял сигару, подкурил характерным мужским движением: прикрыв ладонью, затянулся. И посмотрел прямо на меня.