– Видишь, Ребекка использует четыре вида иллюстраций: цветные полноформатные на полосу или разворот; контурные чёрно-белые карандашные; карандашные полноформатные в сепии; комиксы из мелких картинок с элементами коллажа. Мы долго сомневались, стоит ли при верстке оставлять сцены секса без сопроводительного текста, только с большими белыми полями вокруг, но сейчас очень рада, что не побоялись так сделать. Они бесподобны, правда?

– Никогда не видела ничего подобного. А сама история как?

– История как история, таких полно. Изящный эротизм, щемящая тоска, сладкая нежность. Можно прочитать, можно пройти мимо, но в тандеме с изображениями… Правда, главный герой похож на него?

– На кого? – Энн снова перепрыгнула с мысли на мысль, и я не сразу поняла, о чем речь.

– На парня, с которым я провела ночь. На Фреда.

– Ты провела ночь с Фредом?

– Ты упала с луны? А про что я тебе распиналась добрых полчаса? Про влажные фантазии?

– Нет, но… Я думала, ты переспала с Майком…

Флетчер уставилась на меня, как на умалишенную:

– Во-первых, он совсем не в моем вкусе – скучный и слишком высокого о себе мнения. Во-вторых, мне сразу понравился Фред и я целенаправленно флиртовала именно с ним. И в-третьих, с какой стати я должна бы спать с Майком, учитывая, что он весь вечер смотрел только на тебя?

Пришел мой черед раскрыть изумленно рот.

– Да он даже головы не повернул в мою сторону!

– Ты бы не была столь категорична в высказываниях, если бы вчера хоть изредка поднимала свою от бокала. Между вами трещали искры, как от моего сегодня поутру закоротившего фена.

– Энни, что ты несешь! – прижав руки к щекам, я почувствовала, что снова краснею. – А даже если и так, это не имеет значения, не думаю, что мы когда-нибудь еще встретимся снова.

Странно посмотрев на меня, рыжая пробормотала:

– А вот я в этом совсем не уверена.

– С чего это вдруг?

– Он идет сюда. Не смотри.

– Что? – конечно же, я мгновенно обернулась и ахнула: уверенно разрезая толпу людей, через весь зал к нам направлялся Майк.

– Флетчер, что это значит? – процедила я сквозь зубы, еле сдерживая испуг и злость. – Как он узнал, где мы будем?

– Ну, возможно, я вчера выпила лишнего и что-то такое и сказала, не подумав… Да ты не психуй раньше времени, просто поговорите, может, снова встретимся вечером… Так, все, он здесь.

– Майк, какая встреча! – Энн расцвела в радушной улыбке, интонации ее изменились, стали женственными, зазывными. "Токует, как горлица" – мне вдруг стало неприятно и от того досадно на саму себя. Вцепившись в книгу, я замерев, пыталась превратиться в пустое место. Вопреки всем законам сказок ночные чары не рассеялись и одно лишь присутствие этого мужчины в поле моего зрения заставляло нутро скручиваться узлом от животного чувства опасности и… предвкушения. Это не было сексуальным желанием, я была все-таки достаточно опытна для того, чтобы отличать такие вещи, но что-то в облике, походке, манере держаться Майка действовало на меня, заставляло мечтать о том, чтобы остаться с ним наедине, закрыть глаза и узнать, что из этого выйдет.

Как и вчера, он внимательно слушал Энн, но в какое-то мгновение обернулся, поймав мой взгляд, ненадолго удержал своим, призрачным, дал понять, что увидел меня. Заметил. Передо мной все еще был Баррико, открытый на весьма пикантном развороте. Я резко захлопнула книгу. Уголок губ Майка дрогнул, еле заметно пополз вверх, в глазах зажегся сдержанный интерес.

– Весьма интересная работа. – Сделав шаг, он оказался напротив меня и, положив ладони на книгу, потянул к себе. Я, удерживая том с обратной стороны, не пустила. Не нужно было обладать моими способностями, чтобы понимать, что я ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах, никогда не должна давать Майку эту книгу.

– Не думаю, что эта вещь тебя заинтересует.

– Она меня уже интересует.

– И все же мне кажется, эту книгу стоит оставить в покое.

«Шелк» скользил между нами противовесом, перетягиваясь то в мою, то в его сторону. Что-то большее, чем книгу, разыгрывали мы сейчас. Судьбу?

– Ты так боишься того, что я ее посмотрю, что от этого мне еще сильней хочется заполучить ее.

– Дело не в страхе, просто эта история тебе не подходит.

– А ты всегда читаешь только подходящие истории?

Никто из нас уже даже не пытался делать вид, что мы говорим о литературе. Сгустившееся напряжение между нами можно было нарезать кубиками и размешать в кофе. Но силы были не равны, никогда не были и не будут. Голубые глаза подавляли зеленые и требовали безоговорочной капитуляции. Но я никогда не сдавалась молча. Зная уже, что проиграла, проговорила чуть слышно и наконец умолкла.

– Нет. Потому и уверена, что из этого ничего хорошего не выйдет.

И он ответил мне также негромко:

– Знаю. Но я все равно ее хочу.

Аккуратно, даже нежно отвел мои ладони от книги, открыл под пристальным взглядом. Я видела цитату верх ногами, читать было неудобно, но это было важно, узнать, что там. Майк, не дожидаясь просьбы, невыразительным голосом продекламировал:

мое тело на твоем, выгибаясь, ты легонько подбрасываешь его, твои руки удерживают меня, я чувствую внутри себя удары – это сладостное исступление, я вижу, как твои глаза пытливо всматриваются в мои, чтобы понять, докуда мне можно сделать больно: докуда хочешь, мой любимый, мой господин, этому нет предела и не будет, ты видишь? никто не сможет перечеркнуть теперешний миг… [98]

В груди стало больно и сладко, захотелось спрятаться в темный угол и плакать, плакать, выворачиваясь из кожи вон, но я просто стояла и делала вид, что все хорошо. Ничего не происходит, всего лишь самый обычный разговор с самым обычным мужчиной.

Майк спросил у Энн «Сколько?», а она ответила ему «97 долларов», и он отдал ей сотню «сдачи не надо», и вот так просто, без всяких усилий, купил книгу. Купил меня.

Договорившись с нами встретиться вечером на том же месте – не помню, чтобы я сказала «да», но этого, на самом деле, никто и не ждал – он вежливо попрощался и ушел. Стоя спиной к прилавку, мы смотрели ему вслед: Кейт, Рыжая и я.

– Энни. – я вдруг неизвестно почему всхлипнула, как ребенок. – Энни, это была моя книга.

Она не отшутилась, не выдала очередную похабщину. Посмотрела серьезно и печально, в первобытном жесте защиты провела по моим волосам, утешая.

– Я подарю тебе другую.

Плохо только, что этот человек так близко: она чувствует его прикосновения – и ей это нравится; она вдыхает запах его одеколона – и ей это нравится. Она, оказывается, ждала его – а вот это ей уже совсем не нравится. [99]