Рей, несмотря на его приветливость, несмотря на то, что он очень гуманно отнёсся к сражавшимся эльфам и людям, несмотря на кажущуюся заботу по отношению к Лире, на самом деле не испытывал по отношению к нам никаких, даже отдалённо похожих эмоций. Для него мы, все мы, кто не был одной с ним силы и положения, то есть все живущие в мире за исключением четырнадцати других Воплощений, были не более чем зверьками в зоопарке. Его интересовало что мы думаем и чувствуем исключительно с точки зрения любопытства. «А что сделает этот жучок, если я оторву ему лапку?» «А вот этот щеночек, если его пнуть, как громко завизжит?» «А вон та ударившаяся в стекло и повредившая крыло птичка. Если я её спасу и вылечу, сможет ли она снова летать?» Он, а вероятно и все остальные Воплощения не видели в нас ничего кроме занимательных объектов изучения.

После войны Короля, внезапно с позиции слуг Демиургов взлетев до статуса сильнейших существ в мире, не сложно возгордиться. А когда ты пятнадцать тысяч лет живёшь на вершине мира, окружённый одними только жуками, тем более не сложно окончательно потеряться в этой гордыне. Готов спорить на что угодно, Рей и остальные, уничтожая сведения о старших рангах, преследовали также и личную, максимально прагматичную цель. Сделать так, чтобы как можно меньше людей достигли высот магии, чтобы всё также оставаться на вершине. Также я практически не сомневался, что любой Правитель, приближающийся к границе рангов, беспощадно уничтожался по той же самой причине, вне зависимости ни от чего. И ещё у меня было подозрение, что после войны Короля всё-таки могли остаться один-два сильно пострадавших, но израненных Демиурга. Сложно представить, чтобы Король реально убил вообще всех и только потом погиб сам. Что стало с этими выжившими Демиургами можно было додумать довольно легко.

А потому рассказ Рея не ввёл меня в депрессию и не заставил усомниться в смысле моего существования, чего вполне можно было ожидать. Наоборот, ещё никогда в жизни я не был так уверен в том, что должен делать дальше. Раньше меня, вероятно, заставляла продвигаться по уровням подземелья и расти та самая «кровь» Короля, для которой я стал сосудом. Я оправдывал это разными причинами, но не удивлюсь, если все они были лишь попытками объяснить самому себе свою неуёмную жажду силы. Однако теперь всё встало на свои места.

Если вспомнить, что я сейчас, только недавно став Живой Крепостью, могу дать фору многим в этом ранге, логично будет предположить, что, после получения ранга Воплощения у меня получится настучать Рею и его сообщникам по маковке. И Рей сказал, что один из наследников едва не стал Воплощением и лишь в последний момент его смогли остановить. А значит теоретически для меня возможно это сделать. Да, это будет намного сложнее, ведь с того раза прошли тысячи лет и Воплощения отточили процесс наблюдения за наследниками до абсолюта, но я отказывался верить, что ничего нельзя сделать. И я собирался добраться до этого грёбаного ранга и сбросить этого эльфа с его медузьим костюмом с пьедестала. Не ради справедливости и не ради находящегося во мне наследия Короля, но потому, что меня бесили эти возомнившие о себе невесть что Воплощения.

Я обещаю, Рей, однажды ты очень пожалеешь о том, что не убил меня сегодня.

— Зачем же ты так много мне рассказал, если вы так стремитесь помешать возвращению Короля?

Рей пожал плечами

— Потому что ты мне нравишься. Ты пятнадцатый наследник Короля и одиннадцатый, за кем мы внимательно наблюдали, и на мой взгляд, ты один из лучших. Не в плане силы, сосуды всегда отличались превосходящей свои ранги мощью, но в том, что касается решения проблем. Ты хладнокровен и не гнушаешься практически ничем, это мне нравится куда больше, чем вечные моральные дилеммы наследников-людей. Вероятно дело в том, что изначально ты был нежитью. Кстати это впервые, когда сосуд появился в виде монстра полигонов, нас это немало удивило. Ты уже сейчас намного ближе к философии Короля, чем многие наследники когда-либо были. И мне очень любопытно, чем это обернётся, когда его воля всё-таки начёт проявлять себя.

Хм… интересно, значит ли эта оговорка, что Рей не знает о моих видениях, или видения — лишь прелюдия к чему-то большему? Об этом я спрашивать точно не буду. Может быть Воплощения и могут подсматривать за нами и подслушивать наши разговоры, но точно не умеют читать мысли, иначе остроухий медуз уже десяток раз прикончил меня в ответ на проносящиеся у меня в голове сцены пыток с его участием. И этим надо пользоваться по полной. К огромному сожалению, бездумная беготня по полигонам закончилась, с этого момента мы были на войне против непобедимого врага и ценен был любой способ, хоть на волосок приближающий победу. С другой стороны, мне просто необходимо было проверить ещё одну, более важную догадку. И мои видения могли стать для этого отличной наживкой.

— Мне кажется, она уже начала… — придав лицу задумчивый вид, сказал я.

— Правда? — на лице Рей отразился неподдельный интерес.

— Да, когда мы были в карманном пространстве и Гуйар после своего становления принял вид огромного двуручника, меня посетило странное видение. В нём был человек, сидящий на огромной горе из трупов самых разных монстров и людей, опиравшийся на похожий меч.

— А разве… — Рагок открыл было рот, но к счастью, поймав уничтожающий взгляд от Найса, захлопнул челюсть. Рей с подозрением глянул на демона, но, похоже, интерес к моей истории у него был сильнее.

— Вероятнее всего, ты видел Фаира, он был одним из слуг Короля. Настоящий монстр, надо сказать, сильнейший из семи. Я не удивлён, что его образ пришёл к тебе первым.

— У меня такое ощущение, что ты прямо-таки хочешь, чтобы я как можно быстрее вернул воспоминания Короля, — нельзя было давать Рею сосредоточиться на деталях сказанного и оговорке Рагока.

— Мой рассказ о той войне и наследниках и так сделал для этого немало, — отмахнулся эльф, — упоминание Фаира мало что изменит, так что плевать. К тому же, уверен, тебе-то как раз хочется вытянуть из меня как можно больше. Ну скажи, что я не прав?

Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы ты не понял, что только что сам дал мне ключ к моей над вами победе. Но информация о Его слугах, конечно, была неплохим бонусом. А также то, что у меня появилась легальная возможность перевести тему.

Я поморщился, сделав вид, что слова Рея попали в самую точку.

— А что за атрибут поглощения, о котором ты говорил?

— Думаешь, что, раз я такой разговорчивый, раскрою тебе все секреты до последнего? Не слипнется?

— Ну попробовать-то можно было, — пожал я плечами.

— Попробовал — и хватит, — похоже мой вопрос его разозлил. Может я спросил о том, о чём не стоило, а может Рей всё-таки понял, что слишком уж с нами разоткровенничался. — Будем прощаться, наследник. Если у святой девы будут какие-то вопросы, объяснишь ей всё сам, раз такой умный. Воспоминания у всех тут я поправлю, так что не смейте кому-либо говорить о том, что от меня узнали. Может вы и особенные, но какие-то правила для всех едины. Это и тебя, Весельчак, касается, — эльф неожиданно повернулся к Найсу, — тебя не отправили снова под замок лишь потому, что причиной ослабления твоей печати был наследник. Если бы ты сам попытался что-то химичить — мигом вернулся бы в пустоту. Так что всегда помни, благодаря кому ты на самом деле сейчас можешь наслаждаться силой. — Он и так уже давно прекратил улыбаться, больше ни на йоту не походя на добродушного дядюшку. Но от последних его слов повеяло такой мощью, что я на секунду почувствовал, будто тону, не в силах сделать вдох. — Счастливо оставаться, детишки. Можете баловаться, сколько хотите. Главное — не злите тех, кого не стоит.