Микроскопная интеллигентская психология, дешевоечистоплюйство. Можно себе представить, что было бы с Надей, если б узнала протроллейбус. Закричала бы: «Изыди, прислужник Сатаны! Сгинь, нечистая сила!». Акто вас, таких чистеньких, добреньких, от фашистов защищать будет? Вот придетГитлер со своим СС и гестапо, заставит вас сапоги ему лизать, на Моргулисавашего желтую звезду прицепит, то-то завоете: «Ой, спасите! Ой, помогите!» Дапоздно будет.

Вот какое горькое событие произошло с Егором в эти майскиедни.

Было и еще одно событие, но уже не горькое, а радостное.

Как-то ночью (десятого мая это было, даже уже одиннадцатого,потому что после полуночи) вдруг позвонил Октябрьский – не по городскому телефону,а по специальному, проведенному в квартиру для служебных надобностей.«Немедленно ко мне в кабинет». Голос строгий.

Со всеми положенными по инструкции предосторожностями Доринвышел на пустой Кузнецкий. Потягиваясь и позевывая, ленивым шагом двинулся всторону Лубянки: вроде как решил прогуляться среди ночи – может, не спитсячеловеку или, наоборот, проснулся и вышел пройтись.

Убедившись, что слежки нет, нырнул в подъезд нового корпуса,пристроенного к ГэЗэ во времена вредителя Ягоды.

На улице в этот поздний час не было ни души, а на Лубянкекипела самая работа. По лестницам и коридорам ходили сотрудники. Лицасосредоточенные, походка деловитая. Если б Егор видел это впервые, то подумалбы, что случилось какое-нибудь чрезвычайное происшествие общенаркоматовскогомасштаба, но это был обычный режим работы. Как пошутил однажды Октябрьский, уЧК вся жизнь сплошное ЧП.

Старшего майора Егор встретил на седьмом этаже – выходящимиз кабинета.

– Семь минут, товарищ младший лейтенант. Заставляете себяждать, – сказал шеф вроде бы сурово, но в синих глазах поблескивали искорки.Егор сразу их приметил. Только истолковал неправильно, подумал – новости проВассера. Внутри всё так и сжалось. Наконец-то!

– Я по инструкции, – начал он объяснять. – Нельзя же сразу,надо было проверить…

Не договорил. Из-за поворота выбежали двое: молодой мужчинав штатском и черноволосый майор. Ну, молодой еще ладно, а видеть бегущимсолидного человека, с ромбами в петлицах, было удивительно.

– Слыхал? – крикнул майор Октябрьскому.

– Смотря про что, – ответил тот и пожал руку одномуштатскому. С майором, наверное, уже виделся.

– Значит, не слыхал, – криво усмехнулся черноволосый.Говорил он с кавказским акцентом.

– Вы не поверите! – воскликнул молодой (этот по-русскиизъяснялся без акцента, но как-то очень уж гладко – будто белогвардеец из кинопро гражданскую войну). – Я сам бы не поверил, решил, что провокация. Если бы«Лорд» заранее не предупредил, что такое может случиться…

Тут он осекся, взглянув на Егора.

– Лейтенант Дорин, мой сотрудник, – представил шеф. – Этомайор Лежава, это товарищ Епанчин.

Просто «товарищ» – ни звания, ни должности. Красивый парень,весь лощеный, и костюмчик – сразу видно, не «Мосшвея». Егору кивнул, больше нанего внимания не обращал – очень уж был взволнован.

– Началось! – сказал Епанчин. – Только что поступилосообщение от «Лорда». Гесс приземлился в Шотландии.

– Брехня, – недоверчиво поморщился Октябрьский.

– Приземлился! В поместье герцога Гамильтона. Это один иззаправил «Кливлендской клики». С Гессом он познакомился на Берлинскойолимпиаде. Представляете, просто спустился на парашюте, и всё! Второй человек вРейхе! Матвей уже у Наркома. Нас тоже вызвали. И вам наверняка сейчас позвонят.

– А ты, Октябрьский, говорил: чушь, – заметил кавказец – какпоказалось Егору, язвительно.

Но шеф на майора даже не посмотрел. Он напряженно размышлял:брови сдвинулись, лоб пересекла глубокая морщина

– Какой ход, – пробормотал он – показалось, что свосхищением. – Какой ход… – И рассеянно Епанчину. – Что, не отпускают обратно?Задерживают?

Тот с улыбкой ответил:

– Да я особенно и не рвусь. Я ведь фактически на Родиневпервые. Всё внове, всё интересно…

Шеф его не слушал.

– Значит, Фюрер пошел ва-банк. Войска собраны в кулак. Можетударить и на Восток, и на Юг. В зависимости от исхода миссии Гесса. На местеЧерчилля я бы…

Он покачал головой.

Из кабинета донесся телефонный звонок. Необычный –короткими, требовательными сигналами. Его было хорошо слышно даже из-за обитойкожей двери.

– Ну вот и до тебя добрались. – Майор махнул шефу рукой. –Ладно, увидимся у Самого.

Октябрьский вошел к себе, Егор за ним.

– Слушаюсь, товарищ Нарком. Сейчас буду.

Вот и весь разговор.

Застегнув ворот и прихватив со стола какую-то папку, старшиймайор скороговоркой сказал:

– Хотел в торжественной обстановке. Да видишь, не до того.Короче, Дорин, поздравляю с внеочередным званием. За операцию «Подледный лов».Сегодня прошло в приказе. На, это тебе подарок, товарищ лейтенантгосбезопасности.

Он сунул остолбеневшему Егору две петлицы с малиновымкантом, в каждой по сверкающей шпале.

Хлопнул по плечу, вытолкал в коридор и побежал догонятьЛежаву с Епанчиным.

По правде сказать, Егор почти ничего не понял. Только, чтопроизошло некое важное, совершенно непредвиденное событие. Рудольф Гесс,заместитель Фюрера, зачем-то прилетел в Англию, с которой Германия уже второйгод воюет. Чудно. Но отчего коллеги так переполошились, Дорин сразу неврубился. Что значит «Фюрер пошел ва-банк»? Какая миссия? И что бы сделалстарший майор, окажись он на месте Черчилля? Про лорда тоже неясно, но тут ужне младшелейтенантского и даже не лейтенантского ума дело. Главное, что есть вБритании какой-то полезный для нашего дела лорд, вовремя поставляющий ценныесведения. От разговора в коридоре у Дорина общее впечатление (возможно, подвлиянием новеньких шпал) сложилось скорее оптимистичное: не только на немецкомнаправлении работает наша разведка, товарищи из других отделов тоже не дремлют.

Это уж когда о фантастическом перелете Рудольфа Гесса напечаталиво всех газетах, Егор призадумался всерьез. Тон сообщений был странный: то лиГесс переметнулся к англичанам, то ли сошел с ума. Вообще-то ТАСС эту историюособо не комментировал. И о переговорах между Гессом и Черчиллем тоже ничего несообщал.