- Он ищет твой ноутбук…

- Понятно. Тогда помоги ему, - кивает.

И мы зависаем в полнейшей тишине, глядя друг другу в глаза. Смотрим, не отрываясь, сжимая ладони.

- Меня тошнит, - внезапно признаётся. – Сильно. Можешь позвать медсестру?

- Конечно, но я могу и сама…

- Просто позови медсестру, Вик, и…

- Что? Что ещё? Говори!

- Улыбнись. Ты очень красивая, когда улыбаешься…  помнишь?

Вряд ли. Но сейчас улыбаюсь, потому что такое количество доброжелательности в глазах самого близкого человека, не может не вызывать улыбку.

- Сейчас езжай домой, хорошо? Уже поздно и тебе нужно отдохнуть и мне… тоже, - выдыхает.

- Я вернусь завтра, - обещаю ему.

Он согласно кивает, облизывая губы:

- Не забудь про медсестру.

Тринадцать лет назад

Hammock - Oh John (Reinterpretation) | Far Cry 5 : We Will Rise Again

Я помню то время, время надежд. Время беспечной молодости, бурлящей идеями, планами, устремлениями. В тот период Кай хотел только три вещи: секс, еду и чтобы ему не мешали работать.

И я помню день прорыва. Первый успех моего супруга пришёл к нему из Китая - накануне Чемпионата мира по футболу компания посредник заинтересовалась игрушкой для смартфонов с соответствующей тематикой. Самым смешным в этом событии оказался тот факт, что из всех реализованных проектов именно этот оказался самым простым и бестолковым. Однако после серии доработок он принёс Каю и команде первые сто сорок тысяч долларов. Команда в лице Лейфа, Олсона и Дженны отказалась от своей части гонорара, пожертвовав их Каю для рекламы и продвижения бренда Optix. Первый успех открыл и двери банков, так что уже через год свежесозданная компания выпустила более двадцати относительно успешных проектов, три из которых попали на первые места рейтингов.

Он никогда и никому не показывал слабость. Кроме меня. Я видела его всяким: триумфующим, довольным собой, уставшим, кипящим идеями, разочарованным, уничтоженным, обозлённым, раздавленным - любым. Потому что при мне он не боялся быть самим собой, расслаблялся, отпускал себя, не тревожась о своей цельности.

- Мне ни с кем не бывает так спокойно, как с тобой, Викки. Настолько хорошо, что глаза закрываются сами собой от удовольствия, - так он однажды описал мне проталины в «всегда-собранном-серьёзном-успешном-Кае», которые случались с ним только рядом со мной. - Каким-то неведомым образом ты - мой кабель к энергетическому центру Земли. Мой корень. Понимаешь?

Откровенно, я мало что тогда понимала в его признаниях. Моим фокусом были его губы, глаза, руки. Кай смотрел на меня, и мне казалось, что в его глазах я действительно необыкновенная - так много было в них тепла и возбуждённого блеска. В такие моменты, когда он смотрел на меня вот так, с восхищением, мне казалось, мои ноги отрывались от земли, и я могла летать, улыбаясь миру. Как во сне. Как в мечте.

Всё это было, и всё это прошло.

Я никогда не воспринимала себя, как женщину, живущую в достатке. Осознание было внезапным. Однажды вечером мы с Каем прогуливались вдоль набережной Коал Харбор, и увидели на одной из современных, ослепляющих белизной яхт табличку «for sale».  Кай заметил мой задержавшийся на ней взгляд и предложил неожиданное:

- Хочешь, купим её?

- А мы можем?! – с совершенно неподдельным восхищением интересуюсь я. В ответ получаю многозначительную улыбку.

Это была большая красивая лодка современного дизайна. Продавец сказал, что мы будем первыми её владельцами. Кай серьёзно осматривал каюты, капитанский мостик, задавал вопросы и внимательно слушал ответы рассыпающегося улыбками агента. А я смотрела на своего мужа и больше не находила в нём принца, научившего меня плавать в один далекий, солнечный июльский день. Передо мной стоял преуспевающий взрослый мужчина и матёрый делец.

В тот же год он приводит меня в дом на первой линии набережной залива в Китсилано: в моём распоряжении теперь восемь спален, две гостиные, одна из которых соединена со столовой, четыре ванные, бассейн, сад и гараж на четыре машины. Обустраиваем мы его вместе, но по большей части присутствие Кая в магазинах мебели Европейских брендов и облицовочных материалов формальность - он уже был одним из немногих первых владельцев только выпущенного планшета Apple, захватывающего всё его внимание мессенджером.

Но иногда он  всё же отвлекался, чтобы сказать, например:

- Давай  перестанем предохраняться?

Кай берёт в руки чёрно-белый листочек тонкой бумаги - снимок аппарата УЗИ, и я не просто перестаю его понимать – а погружаюсь в потерянность. Попросив пару минут уединения, Кай плотно задвигает за собой слайд двери на террасу и прячется, повернувшись спиной.  Всё, что я вижу – это яркий солнечный свет в его волосах и движение руки, прижимающей к глазам ладонь.

На фото  - эмбрион в одной из ранних стадий своего развития, у него гигантская, вытянутая голова и совсем крохотные ручки и ножки, уже чётко различимо лицо – нос, губы, неестественно высокий лоб. Я знаю, как он изменится через неделю, месяц, два. Мне известно, как будут расти и развиваться его органы, когда появятся волосы и ногти, в какой момент он поймёт, что можно сосать собственный палец – у меня наивысшая оценка по акушерству. Чего я не понимаю, так это того, почему такой крупный физически мужчина плачет, глядя на снимок, изображающий мой крохотный  плод, и почему делает это тайком.

Когда он выходит из своего укрытия, чтобы обнять меня, на его лице нет и следа того, что ввело меня в самое ненавистное состояние – непонимания. Кай улыбается, и я не задаю вопросов, потому что мне приятно тепло его рук, даже необходимо. Позже он зачем-то копирует снимок и аккуратно срезает лишнюю бумагу, примеряя его к своему бумажнику.

Вскоре он красит ближайшую к нашей спальню в лавандовый цвет и спрашивает меня о расписании моих визитов к врачу, и на следующий приём мы едем вместе. Ещё в холле я замечаю блеск в его глазах и неугасающую улыбку. Громкое сердцебиение плода и вид сокращающегося сердца на экране аппарата УЗИ повергает моего супруга в то же состояние, в котором он уже успел побывать на террасе нашего трёхуровнего дома:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍