Я на мгновение задумалась.

– В таком случае, им обоим сейчас очень трудно, – заметила я. – Но если рак выявили на ранней стадии, то процент выживания и выздоровления при таком диагнозе довольно высокий. Если вы мужчина и вам достаточно не повезло, чтобы заболеть раком, то это, вероятно, наилучшая разновидность.

Боб вертел в пальцах одну из своих роскошных черных ручек.

– Так вот, – продолжал он, – мне, по меньшей мере на ближайшие несколько месяцев, понадобится новый офис-менеджер.

Я кивнула.

– Вам было бы интересно, Элеанор? Будет немного больше денег и немного больше обязанностей. Но, думаю, вам это дело по плечу.

Я задумалась.

– Насколько больше денег? – спросила я.

Он взял блок стикеров, написал на одном сумму, оторвал и передал мне. Я охнула.

– Это в дополнение к моей нынешней зарплате?

Я уже представляла себе, как езжу на работу не на автобусе, а на такси, как делаю покупки только в «Теско Премиум» и пью тот сорт водки, который продается в приземистых матовых бутылках.

– Нет, Элеанор, – ответил он, – эта сумма будет вашей новой зарплатой.

– А-а-а… – протянула я.

Если так, то мне придется тщательно взвесить соотношение риска и вознаграждения. Компенсирует ли прибавка к зарплате значительное увеличение объема утомительной административной работы, новый уровень ответственности за бесперебойное функционирование офиса и, что еще хуже, более плотное общение с коллегами?

– Можно мне несколько дней подумать, Боб? – спросила я.

– Разумеется, Элеанор, – кивнул он, – я знал, что вы об этом меня попросите.

Я взглянула на свои руки.

– Вы хороший работник, Элеанор, – сказал он, – сколько вы здесь уже, восемь лет?

– Девять, – ответила я.

– За эти девять лет вы ни разу не брали больничный и не истратили все положенные дни отпуска. Это свидетельствует о вашей преданности делу. Такое в наши дни не часто встречается.

– Никакая это не преданность, – сказала я, – просто у меня чрезвычайно крепкое здоровье, а проводить отпуск мне не с кем.

Он отвел глаза. Я встала, собираясь уйти.

Боб откашлялся.

– И последнее, Элеанор. Поскольку Лоретта занята передачей дел… Можно попросить вашей помощи кое в чем?

– Давайте, – сказала я.

– Рождественский корпоратив. Как вам кажется, вы могли бы его организовать в этом году? – спросил он. – У Лоретты на это времени не будет, а ко мне в кабинет уже приходили сотрудники и ныли, что если мы не забронируем какое-нибудь заведение сейчас…

– …то в итоге окажемся в дешевом пабе – сказала я, кивая. – Да, я знакома с этой проблемой, Боб, и если вы хотите, то вполне могу заняться организацией праздничного обеда. Вы даете мне карт-бланш во всем, что касается заведения, меню и тематики?

– Конечно, – ответил он, уже с головой погрузившись в свой компьютер, – компания выделит на каждого десять фунтов; а потом уже вам решать, куда пойти и как много вы готовы заплатить сверх.

– Благодарю, Боб, я вас не подведу.

Он уже ничего не слышал – им полностью завладело то, что он видел на экране.

Голова у меня шла кругом. Мне предстояло принять два чрезвычайно важных решения. Сходить на еще одну вечеринку. И где-то меня ждал привлекательный, талантливый Джонни Ломонд, прекрасный Орфей, а в перспективе спутник жизни. Жизнь приобретала очень насыщенный характер.

Сев за компьютер, я некоторое время смотрела в монитор, не читая ни единого слова. От мыслей о дилеммах, с которыми я столкнулась, меня слегка подташнивало, так что, хотя близилось обеденное время, у меня не было никакого желания покупать сэндвич со скидкой. Я поняла, что было бы полезно с кем-нибудь все обсудить. Так подсказывал опыт прошлого. Судя по всему, разговор с другим человеком приносит пользу и позволяет дистанцироваться от тревог. Окружающие все время об этом напоминали: «Поговорите с кем-нибудь, вы не хотите обсудить это, скажите, как вы себя чувствуете, есть ли что-то, чем вы бы хотели поделиться с группой? У вас есть право хранить молчание, но если в суде вы будете опираться на факты, о которых умолчали, это может ослабить позиции вашей защиты. Мисс Олифант, вы не могли бы изложить нам собственными словами, что вы помните о событиях, имевших место в тот вечер?»

Я почувствовала, что вниз по спине побежала тоненькая струйка пота, в груди что-то затрепетало, словно плененная птица. Компьютер противно пискнул, сообщая о поступлении электронного письма. Не думая, я кликнула по нему. Как я презираю эти рефлексы собаки Павлова в себе!

Он прикрепил изображение: портрет известного политика, а рядом с ним снимок собаки, выглядевшей в точности, как он. Я фыркнула – сходство было поразительным. Внизу красовалась приписка: «поржать в среду утром», что бы это ни значило.

Повинуясь порыву, я стремительно напечатала ответ:

Прождав ответа минут пятнадцать, я уже пожалела о своем импульсивном поступке. До этого мне никогда еще не доводилось приглашать кого-то на обед. Я осуществила свою обыкновенную интернет-проверку на предмет обновлений музыканта. К сожалению, ни в «Фейсбуке», ни в «Твиттере», ни в «Инстаграме» не было ничего нового. Когда Джонни Ломонд затихал, я начинала волноваться. Я подозревала, что ему либо очень грустно, либо, что еще хуже, он очень счастлив. Может, у него новая девушка?

Меня мутило, и я подумала, что сегодня возьму что-нибудь поскромнее – смузи с антиоксидантами и небольшой пакет орешков васаби. Тут пришло еще одно сообщение:

Я набрала ответ:

Я дерзко оставила сообщение без подписи – он и без того поймет, что это от меня.

Рэймонд опоздал и пришел не через пять, а через восемь минут, но на этот раз я не стала возмущаться. Он предложил сходить в его любимое кафе за углом.

Оно не относилось к типу тех мест, которые я предпочла бы посещать: потрепанное и богемное, с разрозненной мебелью и огромным количеством подушек и ковриков. Какова вероятность, что их хотя бы с некоторой периодичностью стирают? Минимальная, и это в лучшем случае. Меня передернуло от мысли о всевозможных микробах; теплое помещение кафе и плотные волокна подушек – идеальная среда для пылевых клещей, а может, даже и вшей. Я села на самый обычный деревянный стул без каких бы то ни было текстильных дополнений.