— Комиссар, надеюсь, мы с вами пришли к одинаковому выводу: похищенная из подмосковного монастыря драгоценная коллекция яиц переправлялась именно для мадам Бишу!

Я тут же начал нарезать нервные круги по кабинету, сопровождая свою речь, каюсь, слегка патетическими жестами.

— И собак кормили золотыми яичками по ее команде, переправляя именно к ней в поместье, где несчастные твари попадали в руки ветеринара Буасье. Переправкой занимался Нико, по какой-то причине единственный раз перепоручив это своей подруге Мари. Так, волею случая, я оказался невольно вовлечен в это дело. Разумеется, это все и дураку понятно! Нашему Билли пьяный Паша по ошибке скормил яйцо, предназначенное для желудка псины, которого везла Мари. Представляю себе, что мадам Бишу устроила своему дружку-ветеринару и всей его команде, когда последнего, тринадцатого яйца на месте не оказалось! Вот тогда бедняжка Мари и вспомнила меня и наш разговор в самолете — я ведь тоже вез пса из того же самого приюта! Счастливым совпадением оказалось то, что сначала я был соседом Мари по самолету, а буквально на следующий день появился в «Садах», к которым имею самое непосредственное отношение и в которых трудилась Мари. При нашей встрече ей только и оставалось, что поспешно «влюбиться» в меня, чтобы попасть в наш дом!

Наверное, в моем голосе прозвучала горечь. Комиссар добродушно усмехнулся и покачал головой.

— Согласен, все это одна банда. Мадам Бишу богата, безусловно, именно она организовала похищение яиц для своей коллекции. Причем, действовала, конечно же, через своего ветеринара, мсье Буасье, который в свою очередь нанял Нико для перевозки собак, которым в приюте свой человек скармливал ценный груз. И все шло хорошо до самого последнего пса: по ошибке яйцо попало не по адресу. Вот тут и пришлось срочно избавиться от Нико и его подруги Мари, которую он имел глупость втянуть в это нечистое дело. Парочка начала действовать слишком уж грубо и глупо — похитили Лулу и требовали от вашего отца непонятный выкуп. Но откуда он или вы могли знать, чего конкретно они добиваются? Это только привело к тому, что в дело вмешалась полиция. А с полицией, как известно, шутки плохи…

Комиссар усмехнулся, подмигнул мне, приглашая сесть напротив него. Я, утомившись делать круги по кабинету, послушно сел.

— Итак, что мы имеем на сегодняшний день, — комиссар задумчиво пыхтел трубкой. — Первое: у нас на руках — все доказательства вины Мориса Буасье в смерти Мари Петрофф и Нико Коненко. С этим проблем не будет; имеется его орудие убийства — проволока, есть ваши показания о том, что именно он пытался вас убить, его кровь на осколке бутыли, которой вы его огрели. А вот кто убил самого мсье?

— Мадам Бишу…

Я произнес эти слова и тут же умолк. Коню понятно — доказать вину мадам на данный момент нет ни единого шанса. Комиссар, глядя на меня и словно читая мои мысли, усмехнулся и кивнул.

— Да, это легко понять: убила ветеринара, конечно же, мадам Бишу. Но как это доказать? И что нам с ней делать? Она, получается, здесь ни при чем, с чистыми руками, и единственная ее беда на сегодня — потеря последнего яйца из коллекции, которое «съел» и непонятно куда пристроил ваш песик Билли.

Разумеется, я был в курсе, что вчерашние поиски в саду отца не дали никакого результата — и это несмотря на то, что полицейские проверили каждый кустик, заглянули под каждый цветок! Все это вкупе дало мне возможность пофантазировать, что Паша по пьяни просто забыл положить яйцо в желудок пса, либо сунул-таки его Билли, а яйцо взяло да прижилось в желудке псины, страдавшего запорами…

Между тем комиссар внимательно наблюдал за мной с задумчивой полуулыбкой, словно у него по ходу некоего внутреннего монолога появились ко мне, грешному, какие-то новые вопросы.

— Послушайте, Ален, у меня к вам личная просьба: расскажите мне об истории вашего знакомства с мадам Бишу. Ваша сегодняшняя встреча произвела на меня сильное впечатление, да и для вас обоих, судя по всему, это был сюрприз. Мадам говорила что-то про совместное кофепитие. Итак?..

Признаться, только сейчас я пришел к выводу, что и мне самому стоит как можно более подробно вспомнить ту нашу встречу. Неудивительно — тогда я воспринял все как не очень приятный эпизод: богатая русская парижанка решила купить с потрохами меня, красивого и молодого, и мою пламенную любовь. И вот теперь столь неожиданно проявилась истинная изнанка всего дела…

— Это было в тот день, когда мы с вами обыскивали жилища Мари и Нико и обнаружили похищенную Лулу, — начал я свой рассказ. — После всех хлопот я зашел в ресторан «Бейрут» — пообедать у своего старого приятеля Ашрафа Массали. Пообедал, а когда стал пить кофе, непонятно откуда за моим столиком объявилась мадам и принялась… — тут я замешкался, подыскивая слова, — и принялась меня соблазнять.

Комиссар с самым серьезным видом кивнул, подбадривая меня на дальнейшие откровения.

— Любопытный момент: с первых же слов она заговорила со мной по-русски. Откуда же она могла знать то, что я не француз? Тогда я подумал, что, возможно, мадам услышала мой разговор по сотовому, но сейчас мне ясно: она следила за мной! И совершенно точно была убеждена: я в курсе интересной начинки нашего Билли. Мадам Бишу собиралась самолично попытаться сторговаться со мной о цене за последнее золотое яйцо.

Я многозначительно посмотрел на комиссара, а он лишь в очередной раз кивнул, предлагая продолжать мой рассказ.

— Увы, тогда я ничего не понял — повторюсь, мне показалось, что мадам попросту пытается меня купить. Как мужчину, — я скромно потупился. — Потому я сразу постарался все выкинуть из головы. И только теперь понимаю: она вовсе не пыталась купить мою любовь, она предлагала — весьма осторожно! — выкуп за свое золотое яичко. Начинала со смехотворно низких для своего «товара» сумм: пять тысяч евро, семь… Видимо, она не хотела переплачивать и одновременно боялась упустить свое добро из-за жадности. Потому и сказала напоследок, что торг уместен. И почти насильственно сунула мне свою визитку. Надо будет поискать — эта карточка должна валяться где-то у меня в карманах…

В кабинете повисла тишина. А что тут скажешь — все и без того было предельно ясно. Нам с комиссаром только и оставалось что надеяться на собственные смекалку и удачу.

Под конец этого дня, завершавшегося не дождем — ливнем, я снова зашел в «Бейрут». Не было никакой надежды узнать от Рафика про мадам Натали — просто я почувствовал желание немного расслабиться и по-простому, по-мужицки, поплакаться Рафику в жилетку.

Я заказал свое любимое блюдо — люля-кебаб «Чары Рафика», фирменный рецепт хозяина. Изюминка в том, что телячье мясо для люля-кебаба Рафик в течение двух часов вымачивает в молоке с медом.

Едва доев дивный люля, я тут же позвал к себе Рафика и, усадив за свой столик, после самых искренних комплиментов его блюду принялся задавать вопросы.

— Друг мой Рафик, — начал я в лучших восточных традициях. — Давай сейчас вспомним с тобой тот день, когда я обедал у тебя…

— Когда к тебе подсела та интересная дама? — жизнерадостно улыбаясь, беспечно прервал меня Рафик, благополучно избавив тем самым от дальнейших восточных словесных «узоров» речи.