Я переживала, чтобы Мирон не простудился. Но Мирон был так воодушевлён, что как бы не пришлось его раздевать. Уж очень активно сынишка подпрыгивал и дёргал меня за руку, пока мы протискивались на своё место.

Масштаб ледовой арены поражал. Я почувствовала какое-то воодушевление и подъём, отыскивая среди собравшихся игроков Смолякова. Но он каким-то чудом обнаружил меня раньше, махнув шлемом.

Я помахала ему в ответ, Мирон принялся едва ли не на голове ходить от счастья. Симпатия Мирона к Даниилу была безразмерной.

Я посмотрела на широко улыбающегося Даниила и обняла сынишку, пообещав себе, что непременно дам шанс Смолякову. Оставалось только надеяться, что звёздный хоккеист не разобьёт сердце мне и сынишке.

— Ма, не мешай, я болею! — важно заявил Мирон, уставившись на лёд.

— Не буду. Давай смотреть игру? Ты болеешь за команду Дани? Или за тех, красных?

Мирон посмотрел на меня.

— Мама, ты чего? Конечно, за папу. А если ты за красных, то я не буду есть твой пирог с капустой!

Я усмехнулась. Маленький шантажист!

Команды выстроились друг напротив друга. Игра началась. Игроки так резко сдвинулись с места, что я растерялась.

Я иногда смотрела отрывки из матчей по хоккею, когда их показывали по телевизору. Но ни разу не сидела среди болельщиков на трибуне.

Мы сидели прямо над скамейкой хоккеистов, слыша не только комментарии болельщиков, но и громкие голоса запасных игроков. Места нам достались более-менее спокойные, не фан-зона.

Я бы не осмелилась сунуться в фан-зону сама, не говоря уже о том, чтобы взять билеты для ребёнка.

В фан-зоне стоял невообразимый шум, ор, гам, громко стучали трещотки, взрывались хлопушки и гудели трубы. Фанаты игры делали «волну» и сопровождали громким скандированием каждое движение своих любимчиков.

Я немного освоилась и наслаждалась игрой. Я не знала всех правил хоккея и просто любовалась Смоляковым.

Мои щёки то и дело краснели, у меня захватывало дух, от того, как быстро и мощно Даниил рассекал по льду, уворачиваясь от противников на тонком острие коньков. Я даже зажмуривалась от страха, когда столкновение было неизбежно.

— Мам, мам, мам, ты видела? — дёрнул меня за рукав Мирон. — Ты видела? Вау!.. Он так ударился о стену! Мам, ну ты всё пропустила!

— Даня ударился о стену? — спросила я, боясь посмотреть на лёд.

Наверное, Мирон имел в виду, что Смоляков врезался в борт.

— Да нет же, мам! Тот, другой! Папа увернулся! Уехал. Вон там… Мам, ну смотри! Потом опять тебе объяснять!

— Всё-всё, я смотрю… — послушно сказала я, наблюдая за игрой.

Конечно, мне было страшно за Смолякова. Как он, вообще, встаёт после столкновений и ударов. Скорость у него, явно, сверхчеловеческая!

Время игры пролетело незаметно. Команда Смолякова победила, а нашему герою удалось забить победную шайбу на последних минутах игры.

На душе было радостно и отрадно от того, что Настя всё-таки пришла.

Сердце бесновалось в груди, как сумасшедшее! Я принимал поздравления от товарищей по команде. Но сам постоянно смотрел на Настю и Мирона.

Я переодевался со скоростью молнии, желая как можно быстрее добраться до своих родных и любимых. Меня то и дело обдавало жаром от мысли о Насте и сынишке.

Настя ждала меня у выхода. Мирон, заметив меня, перестал хвататься за ладонь Насти и рванул ко мне:

— Папа-а-а-а!

Я подхватил его и прижал к себе. Дыхание странно сбилось и глаза немилосердно начало жечь.

Я подошёл к Насте, пересадив сына на одну руку. Второй крепко обхватил Настю за плечи, прижимая к себе.

— Вредина, я по тебе соскучился!

Настя приподняла лицо, подставляя губы для поцелуя.

— Я по тебе тоже скучала, — призналась она и сдавленно пискнула от усилившегося объятия.

— Отпразднуем победу, парни? — послышались голоса. — Смоляков! Ты как, с нами?

Я оглянулся. Свиридов призывно махнул рукой.

— Поедешь или как? — гаркнул он.

— Подойди, поговори, — шепнула мне Настя.

— Не хочу. Боюсь, разожму объятия, а ты потом ускачешь от меня… — усмехнулся я.

— Нет. Я тебя подожду. Иди, поговори с товарищами по команде.

Настя осталась стоять в стороне. Я подошёл к парням.

— Ты с нами? — повторил свой вопрос капитан команды, Свиридов Максим.

— Нет. Я сына и невесту давно не видел.

— Ничего такая невеста, — щербато улыбнулся капитан.

— Сам знаю, — беззлобно ответил я.

— Миронов явно оценил! — грянул грохот товарищей.

— Ладно, сегодня без меня, парни!

Я попрощался с друзьями и подошёл к Насте, терпеливо дожидающейся меня.

— Поехали?

— Точно не хочешь отпраздновать победу с друзьями? — осторожно спросила Настя.

— У меня таких побед ещё, знаешь, сколько будет? А вы у меня одни… — улыбаясь, ответил я.

Не мог не улыбнуться, глядя в сияющие глаза Насти. Моя красавица вложила свою руку в мою протянутую ладонь.

Последним я наткнулся на Миронова. Нос у него припух. Миронов усмехнулся, но всё же хлопнул меня по плечу, прощаясь.

— Красава, Смоляков, на нормальных девушек перешёл!

Я стиснул челюсти, желая оторвать «Ромео» голову и вместо шайбы отправить в скольжение по льду поля.

— Правильно, Смоляков, на стиральной доске далеко не уедешь! — продолжал балагурить «Ромео». — Приятно было почти познакомиться! — улыбнулся он моей Насте.

— Ромео, свали отсюда. Я повара уволил из-за того, что он на мою невесту глаз положил, хотя Михаил несколько лет на меня работал. Тебя я гораздо меньше знаю, так что не искушай судьбу.

— Понял, не дурак! — хмыкнул Миронов, отходя в сторону.

Мы без приключений доехали до небольшого ресторанчика, а потом я без лишних вопросов отвёз Настю и сына к ним домой. Мирон устал и лишь немного пошевелился во сне, когда его положили на кровать в спальне.

У меня даже пальцы тряслись от желания обнять Настеньку и приласкать так, чтобы её хорошенько протрясло от оргазма.

Но я приказал себе притормозить.

Мне не хотелось терять Настю и сына. Не из-за того, что я надеялся получить наследство. Просто Настя и Мирон сами стали мне невероятно дороги за то время, что я их знаю.

— Спокойной ночи, Насть, — выдавил я из себя через силу.

Она подошла ко мне и обняла за торс, обволакивая теплом своего тела.