— Ох, простите. Сейчас я всё уберу, — засуетился повар.

— Уберите и себя не забудьте убрать заодно, — процедил сквозь зубы Смоляков. — В ваших услугах я больше не нуждаюсь. Заработную плату и компенсацию получите уже завтра.

Всё-таки звёздный хоккеист не шутил, говоря об увольнении повара.

Вот, пожалуйста, уволил и смотрит злым волком на повара, рассмешившего моего сынишку.

— Мирош, ты позавтракал?

— Ага!

— Тогда поехали, — улыбнулась я. — Сейчас вызовем такси…

— Я сам вас отвезу, — нахмурился Даниил.

— Нет, Даня, не стоит! У тебя же тренировка. Тебе тренер обещал вместо ног клюшки вставить, если пропустишь ещё хотя бы одну тренировку. Не хочу мешать твоей карьере.

Я сочиняла на ходу. Нужно же было объяснить Мирону, почему его ПАПА не может поехать с нами.

— Хорошо!

Мирон быстро доел кашу, выпил немного сока и побежал к выходу. Он долго возился со шнурками, но в итоге справился сам.

— А потом папа ещё к нам приедет?

— Приедет, когда освободится. Сейчас ему нужно готовиться к очень важной игре, — ответила я наобум, ища номер такси в телефоне.

— Мы прямо сейчас в зоопарк пойдём? Бабушка тоже пойдёт? А когда папа приедет?

Мирон трещал без умолку, пока мы шли до ворот особняка Смолякова. Он шёл следом, нахмурившись. Но когда Мирон обернулся и подбежал обнять его на прощание, Даниил расплылся в абсолютно счастливой улыбке.

На мгновение я почувствовала укор совести.

Даниил и Мирон хорошо ладили. Но Смоляков поступил нечестно, рассказав сыну о своём отцовстве. Сам! Без меня!..

— Настя, я позвоню, — предупредил Смоляков.

Я молча кивнула, ещё не представляя, как поступить в изменившейся ситуации. Было ясно только одно — по-прежнему уже не получится.

Я сильно обиделась на Смолякова.

Но, по правде говоря, я не только обиделась. По большему счёту я просто испугалась. Даниил признался, что влюблён в меня и предложил выйти за него замуж.

Это очень-очень сильно меня пугает.

Хотя бы потому что Даниил вскружил мне голову и хочется того же, что и ему. Быть рядом, спать вместе, видеть, как растёт наш сын.

Божечки, Смоляков не мужчина, а шторм! От него все мои разумные мысли срывает прочь, как бумажные паруса на хлипком кораблике от сильного ветра.

Я решила, что наше общение нужно приостановить на время. Поэтому после посещения зоопарка я забрала сына и порадовала маму тем, что поехала вместе с ней на дачный участок на все выходные.

На дачном участке стоял домик, где можно было жить.

Мирон носился по дорожкам в коротких шортиках, брызгая в нас из водяного пистолета.

Я помогала маме в работе на участке, стараясь как можно более спокойно отвечать на расспросы мамы.

Даниил звонил очень часто. Я не игнорировала его звонки, но отвечала односложно или давала понять, что мне некогда с ним разговаривать.

К слову, у него самого тоже было чем заняться.

Смоляков грозился приехать и насильно вытащить меня и сына с дачного участка. В ответ я пригрозила, что в таком случае вообще запрещу ему видеться с сыном.

Кажется, угроза подействовала. Хоккеист начал звонить реже и не досаждал так сильно.

Мирон заваливал меня вопросами о папе! У меня уже голова пухла от вопросов: «Где папа?»

Словно назло Смолякову, едва вернувшись в город, я решила вместе с мамой поехать на неделю к её двоюродной сестре, в деревню. Я заранее предупредила в детском садике, что Мирона не будет.

Сынишка поначалу не очень радостно воспринял эту новость. Но у родственников были детишки возраста Мирона или чуть помладше. Так что сын не скучал.

А вот я жутко сильно скучала по Даниилу.

Я не ожидала от самой себя, что буду так сильно скучать по его самоуверенной ухмылке, горячим рукам или непробиваемому напору. Но сильно скучала.

Ему каким-то невероятным образом удалось настроить меня на себя. И без недостатка привычной дозы Смолякова мне уже было как-то не по себе…

— Насть, долго будешь на меня дуться? — спросил Смоляков.

Он позвонил и сразу спросил именно так, в лоб, даже не здороваясь.

— Я не дуюсь. У меня куча дел, — соврала я.

— Я не говорил Мирону ничего, — устало вздохнул Даниил. — Хочешь верь, хочешь не верь. Но одно ты знать должна. Я скучаю. Мне до ужаса тоскливо без тебя, хочу увидеть вас двоих. Можно?

— Если я скажу «нет», ты послушаешься меня?

— Мне очень не хочется этого делать, — признался Даниил. — Но ещё больше не хочется терять тебя. Так что я буду ждать, когда ты захочешь вернуться. Надеюсь…

Даниил усмехнулся. От звука его дыхания в телефоне кожа покрылась мурашками. Я поняла, что прижимаю телефон к уху изо всех сил, не желая его выпускать.

— Надеюсь, что и ты по мне немного скучаешь. Или хотя бы думаешь. Скорее всего, материшь меня. Надо признаться, заслуженно, — Даниил замолчал. — Я скучаю. Не ожидал, что влюблюсь в тебя, вляпаюсь с разбега так, что не выплыть.

Я молчала, едва дыша.

— Как успехи в спорте, Смоляков? — тихо спросила я.

— Ну, позови меня по имени ласково, а? — мучительно выдохнул Даниил. — Я же с ума схожу. Чувствую себя потерявшимся, а ты не хочешь меня даже слышать! Руки опускаются!

— Тебе нельзя опускать руки. Испортишь карьеру.

— Сейчас мне на всё плевать! — в сердцах сказал Даниил.

— Сыну некем будет гордиться, — едва дыша, ответила я.

— Правда?

— Да.

— У меня игра скоро состоится. Приедешь?

В голосе Даниила звучала затаённая надежда.

— Я не заставляю вас приезжать. Но очень сильно надеюсь на это. Пожалуйста, Насть?

Я чувствовала, что слёзы уже собираются у меня на глазах.

Вот-вот сама разревусь, как дурочка влюблённая, и признаюсь, что мне без этого мужчины вдруг стало совершенно невыносимо!

— Я подумаю, — ответила я и торопливо попрощалась, вытирая слёзы.

— Мама, а папа когда приедет? — раздался голос сынишки.

Мой мальчуган забежал в дом, чтобы попить водички. Я обняла его крепко-крепко и поцеловала в чумазую щёку.

— Ма-а-а-ам… Я уже большой! — насупился сын и опять спросил. — Когда я папу увижу?

— Скоро, — ответила я, понимая, что теперь долго бегать от Смолякова не только получится, но и не хочется.