— Когда он вернулся домой? Нет, вряд ли. Он как раз готовился занять трон перед своим самым долгим правлением, длившимся чуть более шести лет.

— Но если послание было настолько опасным и за Гутенбергом шпионили, даже конфисковали печатный станок, почему же оставили в покое Влада?

— Еще один хороший вопрос. Если бы нам удалось понять природу послания и где Влад собирался распространять библии, если предположить, что часть этой истории правдива, мы могли бы во всем разобраться. Но в данный момент мы пытаемся строить теории на зыбкой почве предположений, а это для историка всегда плохо.

— Однако зачастую фантастические гипотезы приводили к открытию истины.

— Может, и так, — произнес Чарльз, потрясенный умом этой девушки с мальчишеской стрижкой, кое-как подпиленными ногтями и шрамами на шее. — Да, со мной такое случалось. Как бы там ни было, мы можем сказать, что послание представляло опасность только для германских или австрийских земель. Габсбурги всегда зарились на венгерский трон, поэтому, возможно, вся эта история более чем устраивала Матьяша Корвина, если он хотя бы знал о ней. Возможно, он даже думал, что это поможет ему в скором времени сесть на трон. Так или иначе, он по какой-то причине схватил Влада шесть лет спустя и привез его сюда, в Вышеград, — сказал Чарльз, указывая на станцию Вышеград на рекламной листовке.

— Но ведь вы говорили, что, желая разрушить репутацию Влада, он начал пропагандистскую войну, которая превратила того в Дракулу.

— Матьяш Корвин превратил его в монстра. А Брэм Стокер сделал его вампиром четыреста лет спустя.

— А это послание не могло быть одной из причин такой агрессии?

— Полагаю, что в несовершенном мире гипотез возможно все, что угодно. По крайней мере, я никогда не встречал подобных упоминаний, а ведь немало поработал с документами того периода.

— Итак, какова же ваша версия?

— Моя? То, что я собираюсь рассказать вам, — не совсем моя версия. Это официальная историография. Не единственная возможность, но наиболее вероятная.

Кристе оставалось только ждать.

Больше всех исторических периодов Чарльзу нравилось Средневековье, особенно тот его отрезок, который начинался с одиннадцатого века. В качестве отправной точки он выбрал спор об универсалиях между номиналистами и реалистами. С его точки зрения, человечество только тогда пробудилось от бесконечной ночи, длившейся почти сто тысяч лет.

В истории пропаганды «Комментарии» папы римского Пия Второго, опубликованные под настоящим именем автора, Энеа Сильвио Пикколомини, занимали особое место. «Комментарии» помогали создавать контекст. И вот об этом-то Чарльз и говорил сейчас с Кристой.

— Итак, Пий Второй устроился в Ватикане. Он вел весьма бурную жизнь. К тому моменту, как он стал папой римским, он признал своих внебрачных детей и, прежде чем посвятить свою жизнь церкви, написал немалое количество богохульных произведений. Он был истинным гуманистом эпохи Возрождения родом из Сиены и опытным международным дипломатом. В 1439 году он возглавил совет Флоренции, собирался помирить и даже объединить две христианские церкви, старавшиеся не иметь дел друг с другом после великой схизмы. На переговорах было принято решение об объединении, но византийский патриарх умер по пути домой, а его преемник не хотел и слышать об объединении церквей. Пий не мог рассчитывать на поддержку с востока. Что оставляло его с геополитической проблемой, поскольку этот папа был одним из немногих лидеров того периода, которые серьезно относились к угрозе со стороны осман. Он хотел организовать новый крестовый поход. Но занятая собственными делами Европа утратила интерес к туркам. В Англии шла Война Роз. В германских землях царил хаос. Король Франции был слишком слаб, скучен и жесток. Фердинанд Неаполитанский пытался остановить наступление Франции на свои владения. Венеция, Милан, Римини, Генуя и Флоренция не были заинтересованы в войне с османами. Поляки готовились к битве с тевтонцами, а литовский великий князь не хотел оставлять свои кости на поли брани, как случилось с его предшественником, погибшим в битве при Варне. У Стефана Великого были свои счеты с Матьяшем Корвином, который не хотел выдавать убийцу его отца. Даже извечный враг турок Скандербег устал и захотел мира. Поэтому папа отправил монаха, брата Людовико, в отдаленные места с посланием, которое должно было убедить лидеров стран Востока принять участие в крестовом походе. Интерес проявили деверь султана, правивший Ираном, король Армении, воеводы Имеретии, Мегрелии, располагавшихся в нынешней Грузии, и Абхазии, что на Западном Кавказе, а также греческий император Трапезунда, правивший северо-восточным краем теперешней Анатолии и Южным Крымом. Армия получилась довольно разношерстная. Малая Азия в те времена была весьма раздробленной, а правители ее в той или иной степени оставались лишь племенными вождями. И все же у них была армия, и у них было золото. В конце концов в 1460 году на совете в Мантуе папа издал буллу, объявлявшую новый крестовый поход и обещавшую прощение всех грехов тем, кто примет в нем участие. И вот тут-то и начинается самое интересное. Наш Влад и Матьяш Корвин решили присоединиться к крестовому походу Пия Второго. В августе 1462 года, когда армии Корвина должны были соединиться с войсками Влада, Корвин велел его схватить, что оказалось полной неожиданностью. Никто ничего подобного не предполагал.

— Но зачем?

— Матьяш Корвин — сын Янку де Хунедоары, но на своего старика он отнюдь не походил: Корвин был умнее отца, больше интересовался политикой, чем войной, и не так враждовал с турками. Тем не менее причины пленения Влада не вполне ясны. Похоже, он просто решил воспользоваться ситуацией и сорвал сливу, которая сама упала ему в ладонь. Готовясь к крестовому походу вместе с Владом в Брасове, Корвин узнал, что его основной соперник в борьбе за венгерский трон, неуравновешенный император Священной Римской империи Фридрих Третий, стал пленником в Вене, где граждане восстали против него, потому что он снова поднял налоги. Матьяш сразу же понял, что ему выпал отличный шанс, и взял быка за рога. Папа послал ему деньги, но поскольку Корвин не желал идти в крестовый поход и в то же время не хотел, чтобы обнаружились его злоупотребления финансами, нашел козла отпущения — Влада.

— Какой коварный сукин сын! Бедный Дракула.

— Вы правы, — рассмеялся Чарльз. Реакция девушки позабавила его. Как будто она смотрела фильм и теперь негодовала, потому что хороших ребят жестоко одурачили.

— Знаете, так в те времена дела и делались, да и сегодня тоже. Такова политика. Корвин был великим королем, первым королем эпохи Возрождения за пределами Италии. Он модернизировал Венгрию, превратил ее в серьезную силу на политической карте. Захватил Вену со своей «черной армией», первой армией профессиональных солдат со времен Рима. Он много занимался строительством, и все, построенное им, например Вышеградский дворец, поистине прекрасно. Мы будем проезжать мимо него, как я уже говорил, и именно там Влад провел десять лет в роли почетного пленника. Корвин строил Вышеград с помощью итальянских архитекторов. Он окружил себя гуманистами. Пригласил некоторых из них переехать в Буду, предложил им множество привилегий, чтобы подсластить пилюлю. Корвин бегло говорил по-итальянски, равно как и на многих других языках. Некоторые его биографы утверждают, что он говорил на всех известных европейских языках, за исключением греческого и турецкого. Женился он в Италии на Беатриче Неаполитанской. Его наставником был гуманист Марсилио Фичино[11]. Он платил великим итальянским художникам за то, чтобы они работали на него, в том числе Филиппо Липпи и Андреа Мантенье. Поощрял дебаты на основе платоновских идей. А главное, на мой взгляд, он построил одно из крупнейших библиотечных хранилищ Европы того времени — библиотеку Корвина. Читал как одержимый. Одной из его любимых книг была биография Александра Македонского авторства Квинта Курция Руфа.