— Да, благодарю вас. — Банкир сладко потянулся. Ему былпредоставлен трехчасовой сон по настоянию Дюпре.

— Прекрасно. Тогда перейдем к делу.

— Но я уже все рассказал, — удивился банкир, — почти все.

— Вот именно «почти», — усмехнулся Шарль, делая ударение напоследнем слове.

— Что вы хотите этим сказать? — настороженно спрашиваетМуни.

— Меня интересует прежде всего, под какое обеспечение банк«Ньюген-Хэнд» предоставил вам такие суммы? Почему целый ряд банков охотнофинансировал ваши лаборатории? Не знать этого вы просто не можете. Хотя быпотому, что отвечаете в триаде за финансовую деятельность организации.

Дюпре, приехавший три часа назад, быстро разобрался, что кчему, и теперь они вдвоем с Мигелем обрабатывали Муни. Луиджи было сделанострогое внушение за неумение владеть нервами.

И хотя Мигель постарался смягчить вину Минелли, разбитоелицо банкира говорило само за себя.

Банкир молчал.

— Опять? — поморщился Мигель.

— Послушайте, Муни, мы же условились — предельнаяоткровенность. — Шарль встал со своего стула, подошел к банкиру. — После всего,что вы нам рассказали, ваша жизнь не стоит и цента. Мы, полиция, конкуренты иливаши компаньоны — какая разница? Теперь вы обречены. Ваш единственный шанс —предельная откровенность. Кстати, я сильно подозреваю, что Майкл Хэнд поступилв вашей ситуации именно так, хотя я еще не знаю, кто и зачем допрашивал его. Яснолишь одно — он исчез именно в тот момент, когда это было необходимо. Меня,например, очень интересует, где он скрывается. Полагаю, что вы знаете, где он.Нет? Жаль. Хотя похоже на правду. Итак, я жду ответа на свой вопрос.

— Хэнд был связан с ЦРУ, — тихо произносит банкир.

Шарль широко улыбнулся.

— Это я знаю. Ну и что?

— Деньги тоже поступали оттуда.

— А, вот это уже лучше. В каких целях? Для чего ЦРУпереводило вам деньга?

— Мы оказывали им большие услуги.

— Конкретнее.

— Наши люди контролировали зону Флореса и несколько разубирали свидетелей, случайно узнавших об открытии там ценных месторождений.

— Уран? — коротко спрашивает Дюпре.

— Вы и это знаете?! — Муни поражен. — Да, уран. Открытиеурана долго держали в тайне. Его обнаружили там несколько лет назад, нонекоторым не нравилось, что об этом знает слишком много людей.

— И только за это вам платили такие деньги? — ироническихмыкает Гонсалес. — Ты смотри, какие благотворители. Можно подумать, они немогли обойтись без вас.

— Не только за это. Не только, — банкир словно ищетподходящие слова и наконец выдавливает: — Мы поставляли наркотики ЦРУ иПентагону. Большие партии. Необработанные.

— Чокнулся! — Мигель, не сдержавшись, вскакивает с места. —Объясни.

— Я ничего не знаю. Дурасо был в курсе всего происходящего.Пентагону зачем-то нужны огромные запасы наркотиков, так он мне однажды сказал.

— Вы думаете, он знал, для чего нужны эти запасы? —спрашивает Дюпре.

— Убежден, — кивает банкир.

— Он работает начальником полиции Мехико? Вы не ошиблись?

— Нет. Я даже однажды был у него на приеме. Там былонесколько министров правительства и советник посольства США в Мексике.

— Ясно, — Дюпре мрачно откидывается на спинку кресла ипочему-то зло смотрит на Гонсалеса, — с этим вопросом все ясно.

Некоторое время в комнате стоит тишина.

— Мы вас оставим на несколько минут. — Дюпре выпрямляется,жестом приглашая Гонсалеса следовать за ним. Они выходят в другую комнату.Шарль останавливается, тихо закрывает за собой дверь. В соседней комнате слеваспит Луиджи Минелли. Весь предыдущий день он провел за рулем, и Шарль решилпредоставить ему отдых, не подозревая что события развернутся таким образом.

— Ты знаешь, что он американец? — в упор спрашивает Дюпре.

— Да.

— Его настоящее имя Дамиано Конти. Он бывший офицер ЦРУ. Тыпонимаешь, что это означает в подобной ситуации? Я не хочу быть неправильнопонятым. И не хочу, чтобы в последний момент меня убили выстрелом в спину.

— Не понял. — У Мигеля моментально пересыхает в горле.

Они говорят по-английски, и ему приходится труднее, чемДюпре.

— Согласно инструкции мы не имеем права вести расследование,если в дело замешаны территориальные органы государственной безопасностикакой-либо страны. На это нужно специальное разрешение.

— Я знаю, но при чем тут мы? — недоуменно пожимает плечамиГонсалес.

— Один, а может, и двое из нас работают на ЦРУ. Проводитьрасследование в таких обстоятельствах верх идиотизма. Ты не считаешь?

— Один это точно, а кто второй? — парирует Мигель.

— Не знаю. Ты не знаешь, кто я, я не знаю, кто ты. Я и неимею права тебя спрашивать об этом. Но иногда нужно нарушать инструкцию. Еслимы запросим разрешение, об этом моментально узнают в ЦРУ. Их представители итак уже запрашивали наш отдел относительно пребывания в Индонезии. Здесь идеткрупная игра, и нельзя ошибиться. Значит, будем рисковать. Но я должен бытьуверен в своих людях.

— Я отвечаю за Луиджи, — твердо произносит Мигель.

— И даже в том случае, если нам придется разоблачатьнезаконные действия ЦРУ и Пентагона? — иронически хмыкает Дюпре.

Гонсалес молчит.

— В любом случае надо решать все втроем. Буди его. — Решаетрегиональный инспектор.

Через три минуты Луиджи, уже пришедший в себя, слушаетразоблачения Муни в пересказе Мигеля.

— Ну и что?

— В каком смысле?

— Я давно знаю, что ЦРУ имеет связи с мафией. Этоестественно. Хорошие источники информации, целая сеть осведомителей. В любойстране полиция имеет своих осведомителей среди преступного мира, это не секрет.

— Но Муни утверждает, что наркотики нужны Пентагону, — сухозамечает Дюпре.

Теперь уже поражен Минелли.

— Он лжет. Я сам допрошу его. Он наверняка лжет.

— Смысл? — Шарль жестом сажает на диван вскочившего былоЛуиджи. — Он ведь и так сказал слишком много.

Очевидно, Минелли вспомнил в этот момент свою встречу сКларком у Флореса. Вот почему он молчит. У него не хватает слов на опровержениетакой дикой версии. Для чего Пентагону наркотики? Хотя… кто знает…