Уже сидя в машине, Думан расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки, глотнул колы, которую Арсен поставил в специальный держатель между двумя сиденьями, и посмотрел в глаза капитану.

— Слушай, брат, — Думан попытался улыбнуться, но то, что появилось на его лице больше походило на оскал. — Я не хочу, чтобы между нами была недосказанность и всякая хрень. Короче, — Думан сделал еще один глоток и, наконец, вернул картонный стакан на место, — у меня нет никаких чувств к Асель. Я просто хотел поразвлечься. И не смотри на меня так, я не знал, что ты встречаешься с ней. Я просто под градусом был слегка, поехал к ней, а там ты. Ну, я постоял там, и когда понял, что между вами шуры-муры, так сразу и свалил.

— И набил морду Самату Райымханову?

— Я с тех пор даже не думал об Асель. Раз у вас отношения, то я больше не вправе вклиниваться, тем более у меня нет к ней никаких чувств, ты же знаешь. Да, девушка красивая, не спорю, но я никогда и не собирался с ней встречаться, только хотел затянуть ее к себе без обязательств.

Казалось, Думан вернулся в детство, где он снова стоял у доски перед строгим преподавателем и объяснял причины, по которым снова не подготовился к занятиям. Тишина продолжалась недолго, внимательно посмотрев на друга, Арсен улыбнулся.

— Оставь мою колу в покое, ты брал кофе, — улыбка капитана послужила толчком, скинувшим с плеч Думана камень обеспокоенности.

— А, кстати, да, — Думан полез в карман за бумажником. — Как всегда счет на пополам?

— За что?

— За завтрак, — Думан раскрыл бумажник и сунул два пальца в отсек, где лежали купюры, и остановился, ожидая ответа Арсена.

— Я не платил за тебя.

— Ты же оставил деньги.

— За колу, — Арсен приподнял в руке стакан, словно хотел, чтобы Думан яснее понял, о чем идет речь.

— Я тоже не платил, — улыбка Думана, наконец, обрела нормальную форму, сменив оставленный на ней по забывчивости оскал. Вскоре улыбка уступила место злорадному смеху. Вдоволь поиздевавшись над Ержом, который, судя по всему, еще оставался в кафе, Думан вырулил на дорогу.

— На таком моторе катается, пусть и платит, — сказал он, глядя на Cayene в отражении бокового зеркала. — Все равно я так и не похавал.

Казалось, информатор блефовал, но проверка на месте подтвердила его слова. Преступники, давно находившиеся в розыске, оказались в том самом чахлом маленьком домике, о котором говорил информатор — дерганый парень с дюжиной мелких шрамов на лице, с причудливым прозвищем Стэйк. Его настоящее имя не было созвучно со словом Стэйк, да и внешностью он скорее походил на длинную картофелину фри, чем на кусок поджаренного мяса. Так или иначе, история его прозвища — последнее, что могло заинтересовать офицеров. Периодически вскидывая плечи, сильно смыкая веки при частых морганиях, Стэйк долго нес какой-то бред о чьей-то жене и сгоревшем клубе, и Думану постоянно приходилось направлять тему в нужное русло. Хотя, Стэйк и распространил по всем улицам района известие о том, что окончательно и бесповоротно завязал с наркотиками, которые употреблял на протяжении многих лет, верилось в это с трудом. Наверное, потому что на смену порошку пришел алкоголь, в расплывчатых объятиях которого Стэйк пребывал если не каждый день, то уж каждый вечер точно. Думан не часто наведывался к нему, но сколько он помнил, Стэйк всегда был в том же состоянии, в котором находился теперь, за исключением одного случая, когда старший лейтенант нашел его с пеной у рта в комнате затхлой коммуналки, в которой тот проживал. Не известно, чем закончилась бы та история с передозировкой, если бы Думан не вызвал неотложку. Именно после того случая Стэйк начал убеждать всех, что он больше не зависит от наркотиков. Парень, всю свою сознательную жизнь проболтавшийся на улицах, был кладезем ценной для полиции информации. Проблемой являлось то, что не все он хотел говорить, то ли из страха засветить себя, то ли нуждаясь в стимулировании. Но даже не это было основной причиной сотрудничества. Стэйк скорее сотрудничал с полицейскими из страха остаться без их поддержки, которая была необходима ему в качестве гарантии того, что его мелкие правонарушения будут оставаться незамеченными до тех пор, пока он снабжает их стоящей информацией. Часто, даже не имея ничего полезного для Думана, Стэйк вызывал его на встречу в заранее оговоренное место. Появляться даже рядом с Управлением, ему было строжайше запрещено, да и сам он не горел желанием соваться в те районы, которые были полной противоположностью окраинам, в которых он проводил свою жизнь. Не зная, чем снабдить полицейских, Стэйк частенько нес полную ерунду только для того, чтобы создать видимость своей полезности для них и поэтому Думану даже пришлось однажды пригрозить Стэйку водворением в изолятор за дезинформацию. На этот раз, когда Стэйк начал разговор издалека, Думан уже хотел вытолкнуть его из Форда и уехать, но к счастью, он набрался терпения и выслушал парня до конца. Даже после того, как информатор указал на дом, в котором, по его словам, находились трое преступников, напарников не оставляло чувство, что парень лжет. Стэйк постоянно путался в именах, называл сначала один номер дома, а затем другой, объясняя все это обновлением нумерации по данной улице. В конце концов, Стэйк решил, какой же адрес верный, и даже настоял на том, что по-другому и быть не могло. Ехать с полицейскими Стэйк категорически отказался, и по его просьбе, Думану пришлось высадить Стэйка посреди большого пустыря. На вопрос, почему он хочет сойти именно здесь, Стэйк ответил, что у него есть срочные дела. Пожав плечами, Думан махнул рукой и их Форд направился на задержание.

— Видишь, братец? — сиплый голос Серика едва прорывался сквозь звуки гремящей музыки. — Те две, в центре. Рыжая и высокая с ней в красном, видишь?

Ерла чуть подался вперед, разглядывая между прутьями изящного ограждения танцполе под лоджией, на которой их компания удобно расположилась.

— Ну вот, извивается как змея, рядом с лысым уродом.

Ерла недовольно взглянул на Серика, но все внимание последнего было сосредоточено на толпе беснующихся под ритмы музыки людей.

— Вот, лицом сюда повернулась, видишь? — Серик указал длинным, словно указка, пальцем в самый центр толпы.

— Ну-ну, вижу, — наконец удовлетворенно ответил Ерла и отхлебнул из стакана.

— Обдолбанные по самое не могу. Ребята, пробили, они обе…

— Громче! — Ерла жестом подозвал Серика ближе и тот нагнулся к его уху.

— Обдолбанные, говорю. Ребята затянут их сюда, если надо. Прирожденные шлюхи. Это у них в крови. Сам заценишь, им крыша не помешает. В городе никого нет, живут вместе. На все согласны.

— Позови.

Серик подошел к перилам и подняв руку, оживленно ею замахал. Когда сотрудник службы безопасности обратил на него внимание, он указал пальцем на девушек. Охранник кивнул и немедля ни секунды стал яростно прорываться сквозь плотную толпу веселящихся людей.

Серик вернулся на мягкий диван, бросив быстрый взгляд на Нуржана — молчаливого и угрюмого парня, развалившегося рядом с Ерлой. Взяв стоявшую посреди стола бутылку, Серик заполнил еще не опустевшие стаканы.