— Идут? И все? А где долгий восторженный рассказ про Лондон и… Куда ты там ещё ездила?

— Куда? — повторила растерянно, широко раскрытыми глазами наблюдая, как Ворти невозмутимо продолжал расстегивать пуговицу за пуговицей, постепенно спускаясь все ниже. — Эм-м-м… Я тебе перезвоню, ладно?

Поспешно сбросила вызов и, не глядя вернув дрожащими руками телефон обратно на столик, зло прошипела:

— Ты что творишь?

— Разве не видно? — уже почти справившись к этому времени с манжетами, наигранно удивленно поинтересовался Лур, прежде чем самому ответить на свой же вопрос: — Раздеваюсь.

— А ну прекрати немедленно. Мы… мы так не договаривались! — потребовала запинаясь, отчего все сказанное прозвучало крайне неубедительно и потому не возымело должного эффекта. Только, кажется, еще больше позабавило мужчину.

Игнорируя его самодовольное выражение лица, принялась судорожно соображать, как по-другому убедить Луррела перестать делать то, что он делал. Но в какой-то момент поняла, что была уже не в силах оторвать взгляда от представшего мне зрелища. Вот, казалось бы, чем он мог меня удивить? Будто я голых по пояс мужиков никогда не видела. О черт! Нет, таких красивых точно не видела. Так, что делать? Что делать?

Не зная, как поступить, да еще и перестать откровенно пялиться на устроившего посреди моей гостиной неожиданный стриптиз мужчину, силой заставила себя сначала закрыть глаза, а потом и вовсе отвернуться. Ну не бежать же прятаться в ванную, в самом-то деле? Хотя, не дай бог, сейчас додумается приблизиться ко мне в чем мать родила, именно так и поступлю.

— Вернемся к твоему последнему вопросу, — тут же буднично раздалось у меня за спиной. Очевидно, потеряв в моем лице зрительницу, Ворти решил по-другому привлечь к себе внимание. И, надо отдать должное, у него это отлично получилось. — Кто мы такие. Если научным языком, то Туата Де Дананн или племена богини Дану. Еще нас называли сидами, что, пожалуй, было даже правильнее. Сейчас эти термины уже мало кем используются. Они давно перешли в разряд мифологии. Из-за того, что мы стали редко показываться, нас забыли, начали считать выдумкой, называть просто эльфами. И поскольку твой следующий вопрос наверняка будет о том, кто же такой Глюк, как ты повадилась его называть, ответ на него я тебе лучше сразу покажу, чем буду долго и нудно это объяснять.

Долго и нудно? Нет, это точно не про Луррела. Вон как шустро разделся. Да и все, только что им сказанное, занудством точно не назовешь. Тем более когда на твоих глазах уже какой день происходит что-то невероятное.

Пока я переваривала новую информацию, возня за моей спиной неожиданно прекратилась, от чего в комнате сразу сделалось подозрительно тихо. Не зная, что теперь и думать, я решила посмотреть, чем же там дело с раздеванием кончилось. Но не успела повернуть голову, как тут же вздрогнула и резко отпрянула назад, от неожиданности наскочив на стоявший неподалеку стол. Честно, и на него бы залезла, если бы сразу, хоть и с трудом, не узнала того, кто теперь передо мной стоял.

— Глюк! Ты что творишь?! Нельзя же так подкрадываться, — возмущенно воскликнула я, одновременно отметив, насколько сильно преобразился мой гламурный друг. Раньше лишь чуть поблескивающее в скупом свете луны, теперь его тело, подобно солнцу, ярко светило, переливалось сразу несколькими оттенками и даже немного слепило глаза.

— Ты откуда здесь взялся? — оправившись немного от шока и вдоволь насладившись представшим мне зрелищем, поинтересовалась я.

На это мой до сих пор лишь ночной гость сделал шаг в сторону и указал на сидевшего на диване Луррела. Мужчина не шевелился, чем моментально привлек мое внимание, заставив подойти поближе и внимательнее его рассмотреть.

— Погодите-ка, — задумчиво пробормотала, остановившись перед застывшей в позе лотоса голой по пояс фигурой, сразу же про себя отметив: «Хоть штаны снимать не стал. И на том спасибо».

Но удержаться от того, чтобы снова не полюбоваться всем, что теперь не скрывала одежда, просто не смогла. Идеально ровная спина, широкая грудь без намека на растительность, сильные, не перекачанные и потому пропорциональные остальному телу руки, покоящиеся на коленях ладони, закрытые глаза и полностью расслабленное, бесспорно красивое, хоть и немного грустное лицо говорили о полной отрешенности Ворти от внешнего мира. А ещё наталкивали на определенные мысли.

Пока я разглядывала своего провокатора и размышляла на тему, чем таким он мог сейчас заниматься, ко мне снова незаметно приблизился Глюк. Встав рядом и нежно погладив по волосам, он тут же обратил на себя все мое внимание. Но стоило повернуться и взглянуть на него, как до меня наконец начало медленно, но уверенно доходить, кто именно сейчас передо мной стоял.

— Ах ты, безликий обманщик, — произнесла, кинув еще один быстрый взгляд в сторону сидевшего на диване мужчины, прежде чем снова переключиться на существо перед собой. — Значит, я с самого начала оказалась права, когда предположила, что ты — это он.

Ответом мне, как обычно, стал короткий кивок, после чего Глюк снова ласково коснулся моих волос. Поиграв немного с выбившейся из хвоста прядью, он почти сразу перекинулся на лицо. Прошелся внешней стороной ладони от скулы до подбородка. Как бы случайно коснувшись большим пальцем нижней губы, его рука отправилась дальше. Спустилась к шее, плечу, ключице, пока наконец не остановилась у меня на груди аккурат там, где находилось сердце.

Мне бы прекратить это безобразие, но ощущения от прикосновений оказались настолько приятными, что я просто не смогла себе в них отказать. Мысленно повторяя, что ещё чуть-чуть, еще капельку, и я его остановлю, на деле понимала — хочу продолжения. А уж то, что при всем этом испытывала, и вовсе казалось чем-то фантастическим. По телу тут же забегали мелкие, приятно щекочущие мурашки, в то время как внутри будто что-то расцветало и, кажется, даже светилось. Какой-то невидимый теплый цветок раскрывал свои лепестки навстречу по-прежнему покоящейся у меня на груди ладони. Новые ощущения стремительными волнами накатывали одно за другим. Это продолжалось до тех пор, пока мне стало отчаянно не хватать воздуха. Громко выдохнув после очередного накрывшего с головой эмоционального всплеска, пошатнулась и, понимая, что ноги больше не держат, приготовилась падать. Но была тут же легко подхвачена на руки и со всей осторожностью усажена на диван.

Еще несколько минут понадобилось, чтобы окончательно прийти в себя. Но чем больше анализировала произошедшее, тем больше злилась. На себя — за слабость, а на Глюка-Луррела — за то, что позволил себе распускать руки и нарушил данное им обещание не колдовать и