— Моя мать — дочь главы Белого Рода, Эвсинея, — тон слегка печальный, глаза его заволокло пеленой, — была любовницей Эмли до появления в его жизни этой ведьмы Теффи. Истинная пара, вся эта чепуха заморочила ему голову, и он, — лицо Ратимира искажается яростью, — променял чистокровную драконицу на какую-то человечку без роду-племени.

Я молчу. А что еще могу? Но запоминаю каждое слово, чувствуя, что это нечто важное. Причина, по которой он затеял всю эту войну.

— Но мать моя была умной женщиной, — хитрая улыбка исказила его лицо, — вовремя подсуетилась, забеременела, и на свет появился я, — пауза, — первенец, которого назвали Ратимир. Знаешь же ведь, почему ты — Рания? Ты первенец, девочка, как и я.

Ра, ра, ра. Рагнар, Рания. Вот оно что.

— Непризнанный отцом сын, какая ирония, — смотрит мне в глаза с горечью. — Ничего, я заберу то, что принадлежит мне по праву рождения, силой. Как обычно…

И в словах его таится скрытый смысл тяжелой судьбы. Вот только я не принимаю это, не желаю.

— И кто же брат Эмли? — задаю вопрос, следуя этой логике: раз первенцы на Ра, то значит, и Эмли был вторым ребенком в семье.

— А ты быстро соображаешь, — наклоняет голову набок, внимательно изучая меня своими темными глазами. — Он мертв, это все, что тебе стоит знать. А теперь заткнись!

Резкая смена его настроения меня покоробила, но убедила в том, что он явно не в себе. Он резко бросает камень вниз и наступает на него, что-то шепчет, а затем внутри пещеры поднимается вихрь, словно из ниоткуда. Прикрываю уши, сажусь на корточку, прижимаясь к земле. Ратимир же раскидывает руки, словно призывает кого-то. И тут этот вихрь собирается в воронку напротив мужчины, преобразуется в портал. Все затухает, словно ничего и не было. Полный штиль. А затем из этого серебристо-белого вихря начинают выходить незнакомцы в плащах, один из которых держит за предплечья какого-то полубессознательного парня, вокруг шеи которого обмотана цепь. Один, два…пять…всего насчитала восемь. А затем портал схлопывается, как будто его и не было.

— Приветствую, друзья мои и соратники, — улыбается пьяной улыбкой Ратимир. — Сегодня свершится великое событие, достойное войти в анналы истории. Я ведь обещал вам это, не правда ли? Что ж, Ратимир Златокрылый всегда выполняет свои обещания.

Гости молчат, только рассредоточиваются по пещере, не проявляя особого любопытства.

— Что ж, — хрустит шеей зачинщик, — сегодня прекрасный деть, чтобы стать повелителем Небесного Лога.

Тишина. Он достает какой-то кинжал, идет в мою сторону.

— Нет, нет, — отхожу, но затем спотыкаюсь, падаю.

— Не бойся, красавица, в жертву тебя приносить не буду, — улыбается, а затем проходит мимо. — Тебе суждено исполнять другую роль.

И оставляя меня дрожать от испуга, подходит к почти ничего не соображающему парню и проводит острием по его шее.

— Не надо, — шепчу с надрывом, наблюдая, как его волокут к алтарю.

Никого не волнует ни вода, которая им по грудь, ни мои крики. Только я бегу, чтобы помешать этому кощунству, как меня хватают за талию и затыкают рот ладонью.

— Успокойся, красавица, — от этого прозвища и его голоса меня уже воротит.

Он смотрит четко на меня, взбирается по ступенькам к алтарю и режет свою ладонь. Капли крови падают аккурат в центр, но ничего больше не происходит. Жертва, им нужна жертва. Вижу, как голову парня приставляют к центру алтаря, словно собираются рубить ему голову, жмурюсь, не в силах смотреть на это.

— Время, — говорит Ратимир, а затем вокруг все озаряет светом, даже сквозь зажмуренные глаза просвечивается, настолько ярко это сияние.

С той стороны исходит какое-то тепло. Открываю глаза. Рука с моего рта исчезает. Видимо, его обладатель и сам смотрит с трепетом.

— Что это? — спрашиваю с благоговением, ощущая необъяснимую тягу.

В руках у него копье с золотым наконечником. Уже догадываюсь, что он держит в руках, но жду ответа с затаенным дыханием.

— Не узнала нашу семейную реликвию? — хищный оскал безумца. — Легендарное Остриё Бога.

Сглатываю. Оружие, которое должно было храниться в сокровищнице. О Боже…

— Что ты собираешься делать? — спрашиваю со страхом.

Тот, кто смог украсть реликвию из охраняемой королевской сокровищницы, способен на что угодно.

— Вызывать бога, конечно же, — улыбается и смотрит на меня, как на дурочку.

Я же окончательно теряю связь с реальным миром. Сюрреалистичное ощущение, будто все здесь ненормальные.

— Какого еще бога? — наблюдаю за тем, как он ведет копьем по шее парня.

Тот, что странно, молчит, только издает какие-то хрипы, но при этом не вырывается. Его чем-то опоили, догадываюсь, судя по его состоянию.

— Глупенькая Рания, — тянет гласные Ратимир, пока его подчиненные или соратники раскладывают по алтарю какие-то травы и кристаллы, готовя все, видимо, к ритуалу призыва. — Я же говорил тебе, что Анниан — сын богини. Сегодня мы призовем нашего общего предка.

— З-зачем? — прикладываю руки к животу, чувствуя, как внутри все сжимается от страха.

Никто не отвечает мне, все суетятся, заканчивая свои приготовления. Мужчина же вертит в руках копье, прикасается благоговейно к кончику острия.

— Раньше я и не мечтал, что удастся воспользоваться Острием Бога, это ведь легендарное оружие, — улыбается, дергая губами, а затем добавляет слегка презрительно: — Свен был старым дураком, преданным Опалу… Что ж, жаль, что дед не увидит моего восхождения на трон.

Свен, Свен… Так и вертится в голове это имя. Глава клана Белых! Убитый…

— Это… — сглатываю, но меня озаряет догадка, — ты его…

Не могу договорить, горло охватывает спазмом.

— Убил, ты хотела сказать? — как ни в чем не бывало произносит совершенно обычным голосом, а затем продолжает: — Его убило Острие Бога, дорогая, жестокая смерть, согласен.

Пульс мой ускоряется, в горле становится сухо. Насколько нужно быть жестоким, чтобы убить собственного дедушку? Неужели желание власти настолько сильно преобладает в нем?

— Не смотри на меня так, Ра-а-а-ния, — растягивает мое имя, цокает, словно удивляется моей наивности. — У людишек есть такое выражение, как же оно, «цель оправдывает средства, так вроде, да? В нашем же случае, никто не судит победителей, особенно если это будущий повелитель Небесного Лога. А старик Свен мешался, не давал, — злится, стискивает зубы и кулаки до побелевших костяшек, — не давал мне даже приблизиться к власти клана, так что…пришлось ему уйти на покой.

В пещере раздается чей-то смешок. Но никто не обращает на это внимания. У меня в голове вертится лишь один вопрос.

— Без венца тебе не стать Правителем, — надеюсь, что хотя бы это остановит его от кровопролития.