— Девушка, — лениво косит на меня одним своим глазом этот драконище, — мой прямой потомок, мальчик. Не нарывайся.

И вроде не рявкает, не повышает голос, но мороз от него по коже. Ему весело, вся эта ситуация неимоверно забавляет бессмертного, сына богини, вдруг отчетливо понимаю это в один миг.

— Но я — старший сын Эмли, не Тамила, — цедит сквозь зубы, но пока что держит себя в руках тот, кто называет себя моим дядюшкой.

По пещере разносится раскатистый смех, эхом отдаваясь от свода и стен. Даже пол от громкости звука дрожит.

— Не знаю, о ком ты говоришь, мальчишка, — фыркает полубог, — давно не слежу за миром смертных, но в тебе я не ощущаю ни капли золотой крови. Пустышка. Ноль.

Оскаливается, ехидно глядя на осекшегося мужчину. Тишина, только капли с потолка падают в водоем. И тут происходит мини-взрыв. Пригибаюсь к полу, прикрывая голову, но возле меня ничего не происходит. Резко возле Ратимира образуется воронка, которая быстро разрастается в портал.

— Пожалуйста, — шепчу в пустоту, с надеждой глядя на проявление магии.

Пусть это будет Рагнар, пусть это будет он. И тут ловлю на себе теплый взгляд Анниана, внутри которого бездна. И смотрит он на меня так, словно знает что-то, что неподвластно нам, не небожителям. И тут раздаются крики братства.

— Закрывай! — кричит один из черных плащей, но никто ничего сделать не успевает.

Из портала выпрыгивают пятеро — Рагнар и еще четверо незнакомцев, один из которых до боли похож на моего мужчину. Привстаю, с ликованием в душе гляжу на своего черного дракона, и в этот момент ловлю его прищуренный взгляд на себе. Он ощупывает меня на расстоянии, оглядывает с головы до ног, словно проверяет, все ли со мной в порядке и нет ли каких повреждений.

Только делаю первый шаг в его сторону, как вдруг к моему горлу приставляют нож.

— Серый! Неси браслеты! — зычный бас Ратимира разносится по пещере.

Часто и мелко дышу, кошусь взглядом вниз, ощущая, как горла касается острое лезвие, готовое в любой момент вспороть мне горло.

— Что ты делаешь, Ратимир? — делает осторожный шаг вперед мужчина, как две капли воды похожий на Рагнара, только более взрослой версии.

Рагнар и трое остальных мужчин в этот момент стоят неподвижно, в руках каждого из них мечи, которые они держат в боевой готовности. Ловлю на себе его испуганный и в то же время мрачный взгляд. В груди от его присутствия теплеет, вот только не могу осуществить сейчас самое заветное желание — кинуться в его объятия и повиснуть на мужской шее. Руки мои плетьми висят вдоль тела, сама я напряжена, как натянутая до предела струна.

— Беру свое, Ратмир, — слышу, что мужчина скалится.

Надо же, до чего похожие имена. Разница лишь в одной букве…

— Отпусти девочку, — приподнимает мужчина руки ладонями в нашу сторону, как признак того, что его не стоит опасаться. — Она не сделала тебе ничего плохого. Мы спокойно поговорим и…

— Кончилось время разговоров! — кричит, яростно пыша жаром ненависти мой пленитель.

В этот момент сзади происходит какое-то копошение. Меня дергают так, что мы поворачиваемся боком к подошедшему мужчине в черном плаще. И тут он сбрасывает капюшон. Что-то знакомое в его силуэте, но повернуть голову, чтобы разглядеть его, не могу.

— Седрик, — растерянно говорит Рагнар, обессилено опуская меч. — Что ты наделал, друг?

Задерживаю дыхание, не могу произнести ни слова от той боли, что слышится в голосе моего мужчины. Седрик же ухмыляется щербатым ртом, тянется за своим оружием, что висело все это время на поясе.

— Не друг ты мне, Опал, не друг, — сплевывает на землю и удобнее перехватывает двуручное оружие.

На свету Луны металл отдает блеском, завораживая своей серебристой красотой. Прикрываю глаза, ощущая, как рот наполняется горечью, но не издаю ни звука. Вот только беззвучная слеза скатывается по щеке.

— Ты предал Род, — печально произносит Рагнар, по тону различаю, как тяжело ему дается эта ситуация.

— Ошибаешься, — язвит Седрик, — это Род предал меня. Или вы думали, что я до скончания веков буду стражем границ? Прозябать на задворке миров без права на полноценную жизнь?!

В его голосе такое отчаяние, что меня пробирает неприятный озноб. Это отчаяние зверя, которого заточили в клетку и приковали цепями, не давая вырваться на свободу и глотнуть свежего воздуха.

— Твоя семья испокон веков охраняла границы Небесного Лога, — подает голос Ратмир, тот, что по-видимому отец Рагнара. — Ты никогда не подавал вида, что тебя что-то не устраивает.

— А это что-то изменило бы? — с горечью отвечает Седрик, крепко стискивая рукоятку своего меча. Тишина в пещере. — Вот и ответ, дядька.

Если бы могла двинуться, то ахнула бы от удивления. Не знала, что они родственники. С сожалением смотрю на Рагнара, в глазах которого скорбь и уязвленность от предательства родственника, брата. Не представляю, какие чувства он сейчас испытывает, но мне больно наряду с ним, словно я и он — одно целое, неотделимое, родное.

— Хватит этих слюнявых сантиментов, Седрик, — ухмыляется, выдыхая возле моего уха, Ратимир. — Активируй контур и приступаем.

И начинается движение, вот только меня никто все это время не отпускает. Я под острием кинжала, все также уязвимая и в опасности. И вдруг вспыхивает голубое сияние вокруг все это время молчавшего дракона, что просто наблюдал за разворачивающимся представлением. Вижу в его глазах, что его забавляет все это, так что он и не вмешивается. И даже когда он оказывается в заточении голубой магии, отделяющей его от нас, он спокоен, как удав — ни капли агрессии или негодования.

— Ты в плену магии крови своего Рода, Анниан! — выкрикивает возле меня Ратимир, практически оглушая, все же опасается пока что подходить ближе. — Так что исполнишь мое желание, хочешь того или нет!

— Вздумал пугать меня, смертный? — разносится ленивый полурык.

Но Ратимир игнорирует его.

— Давай браслеты, Седрик, и держи оборону от наших нежданных гостей, — хмыкает презрительно и подталкивает меня к алтарю.

Ощущение, что будет проводиться новый ритуал, не отпускает. С гулким колотящимся пульсом наблюдаю за тем, как вокруг нас полукругом рассредоточиваются черные плащи, выставляя оружие вперед, не давая никому из пришедших подойти к нам.

— Сильвир, — напряженный голос отца Рагнара. — Сделай что-нибудь.

— Да, Сильвир, — голос Ратимира отдает ленцой и усмешкой, — лучше стой на месте. Сам же видишь, что твоя магия может срикошетить, а там уже неизвестно, что произойдет.

— Как ни прискорбно это говорить, Опал, — обращается седовласый старик, один из троицы, что ни разу не подавала голоса с момента прибытия, — но отступник прав. Это Харссен Тойрэо, моя магия в этом месте может повести себя непредсказуемо, а это чревато…