Мне настолько хорошо, что реши он сейчас пойти до конца, сделать меня свой навсегда, не уверена, что стану его останавливать. Что вспомню о своих сомнениях. Сейчас я верю, что мы действительно предназначены друг другу и всё у нас получится.

Но Азим вместо того, чтобы воспользоваться этим моим на всё согласным состоянием, скатывается с меня, ложится рядом на песок и притягивает меня в свои объятия. Фактически укладывая на себя, оправив сначала помятую юбку.

Если так и дальше пойдёт, домой я вряд ли вернусь. Останусь с ним. Тут, или в Босварии. Потому что наш брак будет консумирован ещё до конца этой недели. И я уже не нахожу в себе ни капли сопротивления такому исходу.

Умиротворённо улыбнувшись, поворачиваюсь в мужских объятиях и прижимаюсь щекой к широкой груди. Ровно там, где бьётся его сердце.

Как же хорошо.

Вот бы так было всегда.

Глава 20

Сонно потянувшись, переворачиваюсь в кровати. Снова утро. Довольно раннее, кажется. Но сегодня шум волн меня уже не удивляет. Вчера мы с Азимом несколько часов провели на пляже. Гуляли… лежали, целовались… снова гуляли… снова целовались. И так много разговаривали. Обо всём.

Я не думала, не представляла, что он может быть таким. И что мне с ним может быть так. Хорошо. Интересно. Спокойно. Не думала, что уходя ночью в свою комнату, буду с таким нетерпением ждать утра, чтобы быстрее наступил новый день с Азимом.

И если до этого безумного похищения начала понимать только то, что он по неведомым причинам важен для меня, что нравится мне и что я не хочу его терять, то теперь… Кажется, я начинаю испытывать к своему похитителю что-то гораздо более сильное, чем просто симпатию.

Ох, Ники. Неужели влюбляешься в своего врага?

Но он ведь не враг больше… Он… возможно, мой будущий муж.

Зажмурившись, зарываюсь лицом в подушку. Губы сами расползаются в широкой улыбке. От распирающего чувства в груди кажется, будто я сейчас просто воспарю над этой кроватью. Всё ощущается таким… невероятным, прекрасным. Волнующим.

Интересно, что мы сегодня будем делать? Чем займёмся? И как далеко сегодня мы зайдём… в нашем общении?

Желание увидеть Азима становится таким сильным, что даже перевешивает мою неискоренимую привычку немного поваляться после пробуждения. Откинув тонкое одеяло, я выбираюсь из кровати, разглаживаю тонкую, невесомую ночную сорочку и топаю в ванную. Хорошо, что вчера я тщательно выкупалась после прогулки, смывая песок с волос и всего остального. Так что сегодня мне можно только слегка освежиться.

Из одежды я выбираю второе платье. Голубое. Красное опять не решаюсь взять – оно уже начинает казаться каким-то особенным и надеть его хочется по особенному случаю.

Расчесав свою спутанную гриву, повязываю волосы нежно-голубой лентой в тон платью, и наконец выхожу из спальни.

На кухне слышатся какие-то звуки. Кажется, Азим снова готовит. И не разбудил меня.

А мне вчера показалось, что ему понравилось готовить со мной вместе. Может, просто позволил выспаться?

− Доброе утро, Азим! Тебе помочь? – с улыбкой произношу я, заходя в трапезную, совмещённую с кухней. И удивлённо замираю.

У варочной поверхности хозяйничает совсем не Азим. На меня, потрясённо выпучив глаза, словно призрака увидела, смотрит какая-то незнакомая рыжая девица. Открывает рот, закрывает, взгляд становится каким-то обиженным.

− Доброе утро, − здороваюсь уже с ней, первой придя в себя. – Вы данна Чиара, наверное?

Теперь я уже припоминаю, Азим вчера ведь говорил, что сегодня утром придёт женщина, которая убирается и присматривает за виллой, когда его здесь нет. Вот только он ничего не говорил о том, что эта данна такая молодая и эффектная. Вон какая. Волосы красиво заплетены, огромные глазищи умело подведены, нежно-зелёное платье подчёркивает всё, что можно подчеркнуть. Впрочем, она ведь, кажется замужем. Мужа Азим тоже упоминал.

Но ответить мне эта особа не успевает. Потому что в этот момент дверь, ведущая с кухни на вторую террасу и в сад, открывается и на пороге появляется сам хозяин дома. Мазнув равнодушным взглядом по рыжей особе за плитой, он тут же сосредотачивает всё своё внимание на мне. На мужских губах появляется чувственная улыбка.

− Ты уже проснулась? – идёт ко мне. Заключает в объятия, нежно целуя: – Доброе утро, сладкая. Как спалось?

− Эм, хорошо, − смущённо улыбаюсь, обнимая его в ответ.

− А мне без тебя плохо, − шепчет он мне на ухо, прихватив кончик губами.

М-м-м... Как приятно...

И тут на кухне раздаётся оглушительный грохот, шипение и пронзительный женский вскрик.

Вздрогнув всем телом от испуга, я резко отстраняюсь от Азима, оборачиваясь на эти звуки. Да и он сам недоумённо смотрит на свою повариху. А та стоит, закусив губу и баюкая правую руку у груди. Глаза жалобные, кажется, вот-вто заплачет. А от плиты валит облако пара. И кастрюлька валяется. Кажется, данна её уронила.

− Что случилось, Лусия? – отстраняется от меня мой жених и направляется к ней… Постойте, какая Лусия? Кто такая Лусия?

− Это не дана Чиара? – хмурюсь я.

Но меня никто не слышит.

− Простите, дан Антонио. Я такая неуклюжая, − тараторит эта ошпаренная неизвестно кто. – Я всё уберу. Случайно уронила. Сейчас, только ожог обработаю…

− Дайте вашу руку, данна, − строго приказывает «дан Антонио». Я даже не знала, что он тут так себя называет.

Девушка, раскрасневшись, протягивает ему ладонь. А там действительно всё очень плохо, насколько я вижу и чувствую отсюда. Ожог серьёзный. Вся кисть красная.

Азим ловко накладывает обезболивающее заклинание, начинает плести ещё что-то снимающее воспаление. Но этого мало.

− Позвольте мне, − решительно иду к ним, стараясь не обращать внимания на то, с каким обожанием эта рыжая Лусия смотрит сейчас на моего жениха.

Азим удивлённо вскидывает на меня взгляд, но тут же с понимающим кивком уступает мне место, позволив перехватить у него ошпаренную конечность. Девица, удивлённо моргнув, теперь таращится уже на меня. Далеко не так… влюблённо.

Целительский дар мне передался от матери. Хотя целительница из меня далеко не такая сильная, как иллюзионистка. И уж тем более мне далеко до мамы. Но уж залечить простой ожог смогу без проблем.

Выровняв дыхание и прикрыв глаза, я тянусь к своей врождённой магии. И, пропуская её через кончики пальцев, вливаю в простенькое заживляющее заклинание, созданное больше для отвода глаз.

− Ох, всё исчезло, и боль прошла. Спасибо вам большое, данна, −