— Дей, я пойду, ладно? А то меня Джаграс ждет. Ты одна справишься? — перемещаясь к двери, спрашивает Лурита.

— Подожди! Минуту! — останавливаю я ее. — Скажи, ты себя нормально чувствуешь? Не тошнит? Голова не кружится? — вспоминаю симптомы, которые были после укуса у Атиуса.

Подружка удивляется, но послушно замирает, не открыв проема, и задумывается, анализируя ощущения.

— Нет, ничего такого, а что?

— Да так, — ухожу от ответа. Наверное, яд шигузути не на все расы одинаково действует. — А ты сильно расстроена тем, что дядя сделал тебя фавориткой? — спохватываюсь, вспомнив произошедшее.

— Расстроена? — Лурита, сверкнув белозубой улыбкой, качает головой. — Нет, Дейлина, тебе точно нужно влюбиться, чтобы это понять. Ну да, я теперь вроде как с ним связана, но зато-о-о… — тянет она мечтательно. — Зато он весь мой! От кончиков пальцев ног до последнего волоска на голове! Не отвертится, потому что любовник не имеет права отказывать фаворитке, я узнавала! Ох и замучаю я его сегодня! И не только сегодня!

Ее грудь высоко вздымается, щеки розовеют, язык скользит по губам, оставляя влажный след… Ой-ой! Боюсь, если вскоре и появится на этом корабле пострадавший, то это будет точно не Лурита!

— И вообще не факт, кто и кого в этом альянсе использует — он меня или я его, — продолжает девушка. — По мне, такая роль даже удобнее — я же всегда с ним буду, представляешь, сколько узнаю? А если все же Джаграс мне надоест, поверь, я найду способ с ним расстаться, раз уж такая возможность имеется. Но сначала использую на все сто процентов!

Зеленые глаза вспыхивают предвкушением, и подруга, махнув мне рукой, исчезает в коридоре. А я откидываюсь на подушку и потрясенно выдыхаю.

Да-а-а… Это же как влюбиться надо, чтобы до такой жизненной позиции дойти?

На пятнадцать часов, по окончании приема, была запланирована прогулка по маленькому корабельному парку, но, взяв в руки вильюрер, я понимаю, что ее отменили. Может, другие гости туда и направились, а вот мне теперь был рекомендован постельный режим. Видимо, Атиус пошел на поводу у доктора, который, осмотрев меня и не обнаружив причин обморока, озаботился сим фактом еще сильнее, чем если бы нашел.

Впрочем, долго скучать мне не приходится. Не успеваю отложить планнер, а в нем вспыхивает новая запись — запрос визитера, который я немедленно подтверждаю и с нетерпением жду посетителя. Вернее, посетительницу.

— А я думала, откажешь, — заглядывает в проем светловолосая рогранка. — Ты как себя чувствуешь? Я, если честно, не поняла, что с тобой произошло. Вроде до последнего хорошо держалась. Ты не беременная случайно?

— Нет, — улыбаюсь ее предположению. — Просто там душно было, наверное, поэтому мне плохо стало. Сейчас нормально. А ты в оранжерею гулять не пошла?

— Что я там не видела? — фыркает Фай и, следуя приглашающему движению моей руки, усаживается в кресло. — Как Эстон со своей новой игрушкой обжимается? Лучше я тебе компанию составлю.

— Я рада, — поддерживаю ее инициативу. — Моя компаньонка сейчас не в том состоянии, чтобы меня развлекать. Сама понимаешь.

— А она действительно не хотела становиться фавориткой, мне не показалось? — любопытствует собеседница и продолжает, когда я киваю: — Знаешь, я думала, что это исключительно добровольный выбор. А оказывается, принудительный тоже бывает.

— Добровольно-принудительный, — корректирую я. — Отношений-то с ним она хочет, а подобного статуса — нет.

— Ну да, — рассудительно замечает Фай. — Насильно в фаворитки вряд ли кто потащит. Какой от девушки толк, если с ней нельзя иметь физического контакта? Разве что изнасиловать и тем самым лишить возможности иметь детей? Так ведь мужчину за такое самого к смерти приговорят, едва это станет известно. Намного приятнее и проще, если девушка сама готова к сексу…

Она осматривает каюту, переводит взгляд на меня и, что-то вспомнив, спохватывается:

— Ой! А кто на тебе такой маленький был? Черный такой? Покажешь?

Спустя минуту я наконец добираюсь до прилипшего к коже тельца, с трудом отцепляю коготки и вытаскиваю его на обозрение. Глажу, успокаиваю, не позволяя сбежать обратно. Поняв, что никто его не собирается лишать моего общества, малыш перестает нервничать. Вытягивает лапки, прогибается в спинке, зевает и под ахи-охи Файолы принимается привычно играть на руке. По-моему, шигузути нравится внимание, которое ему уделяют. Он ей даже погладить себя позволяет, послушно замерев под моими пальцами.

— Такой лапочка… — восхищается рогранка. — А почему он на Атиуса набрасывался?

— Сложно сказать. — Я пожимаю плечами. — Как-то не сложились у них отношения. Возможно, на Цессе нет маленьких питомцев, вот принцу и непривычно.

— А у нас есть, — быстро переключается на приятную для нее тему Файола. — Правда, не настолько маленькие, чуть крупнее, и не гладенькие, а пушистые, но тоже милые. С собой их не потаскаешь, потому что тяжелые очень, но дома держать — самое то. Знаешь, как смешно карабкаются по веточкам и грызут зелененькие молодые листочки? У нас во всех домах деревья растут именно для этого. А цвет шерстки у макуни вот как мои волосы. — Она пропускает локоны через пальцы. — И вообще на Рогрансе так красиво!..

Фай принимается за описание, и я, вслушиваясь в ее голос, прикрываю глаза, представляя себе покрытую древесной растительностью гористую местность, наполненное фиолетовыми кучевыми облаками небо, две небольшие розовые звезды и повисшую над горизонтом огромную планету-спутник, на которой совсем нет жизни.

— Послушай, а ведь ты прекрасно можешь все это увидеть своими глазами! — неожиданно предлагает рассказчица. — Скажи Атиусу, что хочешь полететь. Сомнительно, что он тебе откажет. Одно дело — запрещать женщинам вмешиваться в политические и военные игры или не давать возможности работать по некоторым специальностям, и совсем другое — лишать нас удовольствий! К тому же Атиус вообще не имеет права ограничивать тебя в развлечениях. Ты наследница, а он всего лишь принц Цесса. Таких, как он, много, а ты одна.

— Это ничего не значит, — вздыхаю, поглаживая затихшего малыша по голове. — Мой статус наследницы мне лично ничего не дает. Я, по сути, лишь символ и доказательство той власти, которую получает новый император. У меня даже нет способностей. Никаких. Разве ты об этом не знаешь?

— Я слышала, — задумчиво кивает девушка. — Эстон много об этом рассуждал. Когда твои родители прилетели на Рогранс с предложением по объединению, они и про тебя, видимо, говорили. Меня на прием не пустили, но брат потом со мной мыслями делился. Мы же с ним двойняшки, редко что скрываем друг от друга. Так вот, он тогда пришел к выводу, что отсутствие способностей вовсе не страшно, даже собирался воспользоваться приглашением твоего отца и на Рооотон лететь, чтобы с тобой познакомиться… Видишь, как получается — если бы не несчастье с твоими родителями, после которого с нами прервали все контакты, ты могла бы его женой стать.