Мы предложили ему изобразить агента «витаминов», удачно внедрившегося в нашу группу. Не в лоб, не тупо, но аккуратно, тонко, намеками, полунамеками… И настоящий агент, если он есть, должен клюнуть, пойти на контакт. А параллельно с этим продолжим поиски бункера.

План показался нам здравым, мы постарались быть убедительными в разговоре – и, в общем, получилось. Франт выслушал нас очень спокойно и не менее спокойно начал задавать вопросы.

Сойдемся ли мы в цене? – вопрос первый. Здесь мы с Кротом не стали конечно, разливаться певчими дроздами на предмет «все дадим, чего душа твоя пожелает» – не тот человек Сан Саныч, чтобы такие песни слушать. Постарались быть реальными и солидными. Он поразмыслил и заявил, что доверяет нам и на таких условиях сыграть согласен. После чего поинтересовался, есть ли у нас кандидаты в подозреваемые.

Я чисто умозрительно предполагал, что таковых могу увидеть в Зените и Бандерасе – сугубо в силу того, что они казались мне поживее, поразвитее прочих (Катю не считаем)… Крот перебил меня, сказав, что это совсем не показатель, а Зенита… он запнулся – Зенита он бы почти исключил из числа подозреваемых, так как знает его давно.

Тут Крот насупился и умолк – понял, видно, что звучит неубедительно. Франт усмехнулся:

– Ясно. Что ничего не ясно… Но ладно! Значит, работаем?

– Работаем, – обрадовались мы.

Так начался новый этап шпионской игры. Но он был не то чтобы прерван, а сдвинут и усложнен внезапным вторжением в нашу жизнь «Восьмого блока» с его интригами, изменами и, наконец, сражением. И здесь, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Явление Доцента подтолкнуло меня к острой, на грани лезвия комбинации – спасибо самому политологу за его увертки да недомолвки. И я, и Крот, ясное дело, понимали, что он всеми правдами и неправдами стремится в Комбинат: выйти прямо на Олега и, надо полагать, заинтересовать нашего князя чем-то особенным, а там и втереться в доверие, сделать карьеру, надеясь на свои таланты.

Об этом и не только говорили мы с Кротом, улучив момент и уединившись в окрестностях кочегарки – предварительно убедившись, что нас никто не подслушивает. Долго болтать, конечно, было нельзя, поэтому беседа велась в бешеном темпе.

Как поведет себя вражеский агент в данных условиях? – спешил я. И оба мы честно рассудили, что повести он себя может по-всякому. Можно ли смоделировать то, что агент решит устранить выскочку из «восьмерки»?.. Зачем?! Мотивы! – мы взялись наскоро обсуждать это, какие-то мотивы нашлись.

Отлично! Не менее лихорадочно мы прикинули сценарий возможных действий и бегом пустились обратно.

Все сошло благополучно.

А уж ночью, в мое дежурство (Крот так и не сомкнул глаз от сжигавшего его волнения), мы осторожно разбудили Франта и разъяснили план. Он поддержал.

Никакого душевного трепета мы не ощутили. Доцент проявил себя полной моральной гнидой, предать, продать ему было, что плюнуть. Ну и нам на него плевать. Сложности возникли лишь технического характера.

Как провести и без того непростую акцию в кромешной тьме?.. Напяливать ПНВ? В тонкой работе он будет лишь мешать, это не стрельба даже в ближнем бою. Светить фонарем – сразу отпадает, нереально. Придется по максимуму привыкнуть к темноте и сработать ювелирно.

Первым делом нужно было изъять нож у кого-нибудь из спящих – тоже часть будущей постановки. Крот все же вынужден был осторожно подсветить фонариком: ага, Шадым подставился… Спал он в самом деле крепко, из пушки пали – не разбудишь. Так что эта часть операции оказалась несложной, я осторожно выудил у своего зама по боевой части НРС из ножен.

Но это было даже не полдела. Прохвост Доцент в отличие от простого парня Шадыма спал чутко, нервно, ворочался и вроде бы даже что-то невнятно бормотал во сне. Нам с Франтом пришлось долго присматриваться, прицеливаться к нему, не обошлось и без ПНВ, надевали по очереди, приноравливались, запоминали расстояние, выжидали… Ну и дождались. Наблюдаемый повернулся на правый бок, подставив левую сторону спины.

Секунды! – и все было сделано.

Ночными хищниками мы бросились на жертву. Франт прижал голову спящего к полу, одной ладонью в кожаной перчатке захлопнул рот, я вмиг оседлал хлипкое тельце и твердо ударил ножом.

Один удар! – и все. Доцент отчаянно дернулся, еще пару раз по его телу пробежались предсмертные судороги, вторая слабее первой. И он обмяк.

С минуту мы подержали тело в жесткой хватке – для гарантии. Ясно было, что он уже не встанет, не дернется, не крикнет, даже не застонет… Но все-таки мы выдержали гарантийный срок.

Крот же все это время маячил за нами в качестве запасного.

Ну, дальнейшее понятно. Франт с Кротом улеглись спать, я без труда всунул нож в ножны Шадыма, без происшествий отстоял смену, сдал дежурство Жмыху… а наутро мы разыграли спектакль, нацеленный на выявление агента.

Удалось! Конечно, всем троим актерам пришлось импровизировать по ходу пьесы, может, не всегда удачно, однако цель была достигнута. Агент на провокацию повелся, вызвался караулить арестованного, сочтя, что выпал случай освободить того в подходящий момент, – и сам нарвался на арест. Бандерас, конечно, парень не хилый, но куда же ему против Франта… И вот сейчас он понуро сидел на полу, запоздало осознавая, к чему может привести карьера разведчика-нелегала.

* * *

– Значит, потолкуем, – сказал я.

Бандерас промолчал, но криво ухмыльнулся. В лицах бойцов читались разные чувства: отчуждение, сожаление, презрение… Я вздохнул.

Конечно, в учебке нам разъясняли и показывали то, что кроется за благоприличными терминами «допрос в полевых условиях», «экспресс-допрос», «интенсивный допрос». И не надо думать, что речь идет о чем-то леденяще-ужасном, в духе старой испанской инквизиции, от чего волосы встают дыбом и в жилах стынет кровь. Вовсе нет. Самыми простыми подручными средствами, в сочетании с умелым психологическим давлением, можно разговорить практически любого.

Но мне сейчас до отвращения не хотелось прибегать к физическому давлению. Кто хочет, может считать, что я решил побыть в роли доброго следователя. Спорить не стану.

– Слушай, – нейтрально сказал я Бандерасу. – Давай обойдемся без лишних сцен. Твоя игра проиграна. Я понимаю, чего ты сейчас ждешь от нас. И думаешь, что выбор у тебя такой: либо помереть легко и сразу, либо так, что лучше было бы на свет не появляться. Согласен, можешь загнать себя в эту ловушку, если дураком будешь. Но я хочу дать тебе шанс стать поумнее…

Я говорил все это и видел, что Бандерас по-прежнему усмехается с наглым вызовом, но слушает меня внимательно. Что ж, это хорошо.

– …Шанс стать поумнее. Я все понимаю, себя на твое место ставлю, можешь быть уверен. И потому хочу пойти навстречу тебе…

– Погоди, – сдвинул брови Крот. – Ты что, хочешь отпустить его?!

Он прямо влет подхватил мою задумку и произнес фразу точно с той интонацией, с какой надо.