Сеня сделал паузу.

– Договаривай, – приказал толстяк.

– Таким людям можно назвать двойную оплату, – объяснил Собачкин.

– И потерять клиента, – хмыкнул Кузя, – может, у него денег нет.

– Зачем личная встреча? – спросила я. – Сейчас можно поболтать с помощью zoom, однако на сайте специально указано: никаких видеоконференций. Почему требуют беседы с глазу на глаз? Небось, хотят увидеть машину, на которой приехал человек, посмотреть, есть ли у него охрана, шофер. Оценить одежду, обувь, украшения и прочие аксессуары. Женщина может прийти в джинсах от Юникло, свитере Зара, но ее волосы, руки, а теперь и брови с губами скажут не только об отсутствии или присутствии вкуса, но и о толщине кошелька. Спокойно одеваясь в масс-маркете, обеспеченная девушка часто покупает дорогую сумку и обувь.

– Тебе и карты в руки, – засмеялся Кузя, – похоже, в этот центр особо никто не спешит, на мой звонок ответили сразу, обрадовались, предложили приехать сегодня в любое удобное время. Обратиться надо к директору Юлии Михайловне Голиковой. Твоя задача выяснить, по какой причине известная певица много лет перечисляет деньги центру.

– Много лет? – повторила я. – Сколько?

– «Коза и семеро волчат» открылись пять лет назад, – пояснил Кузя, – вот с тех пор Лидия и отправляет туда крупные суммы. Начинала она с небольших денег, но со временем количество рубликов увеличивалось.

– Похоже на шантаж, – оживился Дегтярев.

– И вот вам самое интересное, – заявил Кузя. – Помните, как мы ждали одну клиентку, она не приехала, зато вместо Раисы Николаевны появилась Катя с рассказом, как ее изнасиловал Эдуард?

– Да, – удивилась я. – И что?

– Раиса Николаевна, та, что не пришла, воспользовалась телефоном, который установлен в центре «Коза и семеро волчат», – заявил Кузьмин, – это не мобильный, а стационарный аппарат.

Село Шалашкино находилось около Истры, и, похоже, в зимнее время оно вымирало. Большая часть домов оказалась с окнами, закрытыми ставнями. А на магазине, к которому я подъехала, чтобы встретить хоть одного живого человека, висело объявление: «Если че надо, звоните!» Я набрала указанный номер.

– Алле, – закричал хриплый голос, – вы кто?

– Приехала из Москвы, запуталась, ищу центр «Коза и семеро волчат», – ответила я, – подскажите, как туда попасть.

– И че? Мне за просто так вам объяснять? – раздалось в ответ. – Номер тока для покупателей.

– Непременно приобрету что-нибудь, – пообещала я.

– На две тыщи! – потребовала торговка.

– Договорились, – согласилась я, – сяду в машину, а то замерзну, пока вы придете.

– Не нервничай, уже спускаюсь открывать, – пообещала тетка.

Послышался скрежет, и дверь приоткрылась.

– Заходь! – скомандовала тощенькая, похожая на больную кильку женщина, замотанная в серый пуховый платок. – Недалече мне итить, на втором этаже живу. Чего тебе нада?

– Как добраться до центра «Коза и семеро волчат»? – спросила я.

Продавщица шмыгнула носом.

– Берешь продуктов на две штуки?

– Да, – кивнула я.

– Ты ж моя радость! – восхитилась тетка. – Дам тебе тогда бесплатный пакет.

Когда я убирала кошелек, в лавку вошла бабушка и осведомилась:

– Людочка, можно мне пачечку геркулесика?

– Деньги на бочку! – потребовала продавщица и постучала ладонью по прилавку. – Сюды ложь!

– Пенсия будет только в среду, – прошептала старушка, – а кушать сегодня хочется.

– Не дам, – отрезала Людмила.

– Ну, пожалуйста, – начала просить покупательница, – только геркулесик. Вон ту маленькую упаковочку. Молочка не прошу, одну крупу. Не рассчитала я в этом месяце правильно, не дожила до пенсии.

– Баба Варя, ты постоянно плохо рассчитываешь, – заявила Людмила. – Знаешь, скока за Федотовой долга записано? Десять тысяч! Пока не отдашь, не заглядывай. Не мой магазин, хозяйский. Зарплату я получаю по выручке.

– Всю жизнь работала, а по старости так мало платят, – печально произнесла старушка, – раньше огород копала, заготовки делала, а теперь сил нет. Люда, я ж тебя в первом классе учила!

Людмила сложила руки на груди.

– Одни двойки ты мне ставила, отец меня за них ремнем лупил. И я не пенсионный фонд, не правительство. Ехай в Москву, жалуйся депутатам, у них рожи сытые, аж в телике не помещаются. Чё в магазин пришла без денег? Нет рубликов – не купишь бубликов.

Варвара сгорбилась и молча вышла.

У меня сжалось сердце, я выскочила из сельпо и закричала:

– Бабушка Варя! Вернитесь!

Учительница обернулась.

– Добрый день, деточка. Вы кто?

– Не узнаете? – улыбнулась я. – Ваша ученица, в первом классе в школе у вас занималась. Потом родители в Москву уехали и меня увезли.

Варвара вернулась к ступенькам лавки.

– Уж простите меня, память теперь подводит. Как вас зовут?

– Даша, – представилась я.

Педагог постояла молча, потом всплеснула руками.

– Макарова! Да? Такая голубоглазенькая, светленькая? На первой парте сидела, болтала хуже сороки?

– Точно, – соврала я, – приехала на свою малую родину по делу, хотела вас навестить, но не знала, что вам в подарок привезти. Поэтому взяла продуктов! Подождите минуточку, я не узнала вас сразу, а когда поняла, что вижу свою первую учительницу, то побежала, а пакеты в лавке бросила. Сейчас вернусь!

Я кинулась назад в магазин и подлетела к прилавку.

– Сколько долга числится за Варварой? Десять тысяч?

– И девяносто рублей, – уточнила Людмила.

Я вынула деньги.

– Вот! Закрываю кредит. Давайте вон ту сумку синюю, кладите в нее геркулес, гречку, пшено, сахар, по пять штук каждого. Чаю побольше, какао, вермишель, макароны…

– Ты чё, – замахала руками Люда, – весь ассортимент хапнуть решила?

Я нахмурилась.

– Если в этой торговой точке существуют ограничения на продажу еды, то мы с Варварой… как ее отчество?

– Алексеевна, – подсказала продавщица.

– Мы с Варварой Алексеевной отправимся на шоссе, я видела там супермаркет, – отрезала я, – наверное, лучше сразу туда идти, там выбор больше, обслуживание вежливое.

– У меня всего полно, – занервничала Людмила, – бери скока хошь, просто странно, что чужой бабке хавку берешь.

Я пошла к двери.

– Эй, ты куда? – испугалась продавщица.

– Туда, где просто отпускают продукты без лишних разговоров, – объяснила я.