— Но вы ничего не можете доказать! — воскликнула Конни, с трудом избавляясь от гипнотического эффекта.

Миссис Брэдли перестала кивать и посмотрела на Конни со снисходительным интересом.

— Да, — согласилась она, — в настоящее время я ничего не могу доказать. Возможно, и никогда не смогу. Но я предлагаю тебе остаться здесь, сколько сможешь, и ни под каким видом не писать никаких писем. Жаль, что ты не можешь решиться рассказать мне правду, но, мне кажется, я понимаю твою точку зрения.

— Однако вы с ней не согласны, — резко возразила Конни. — Но моя безопасность закончится, едва я расскажу вам все.

— Господь с тобой, дитя, я знаю все.

— Вы возвращаетесь сразу в Уинчестер?

— Или в Лондон. Я еще не решила.

По неровной травянистой тропе, которая тянулась вдоль разбитой дороги, они пошли к Клифф-Хай-стрит и магазинам и жилым домам Льюиса.

— Предположим, вы сможете что-то доказать. Что тогда? Понимаете, трудность заключается в отсутствии мотива, не так ли? Почти невозможно вычислить убийцу, если вы не видите мотива, верно? Я всегда так думала.

— Твое мнение обоснованно, — признала миссис Брэдли. — Но существует один мотив, мастерство в котором приходит с практикой, тебе не кажется? Я считаю, что он может быть юридически обоснован, хотя у меня никогда не было случая это проверить.

Конни, похоже, испугалась и едва не оступилась. Миссис Брэдли подхватила ее за локоть, когда девушка споткнулась. Желтые пальцы стальной хваткой сомкнулись на пухлой руке девушки, и миссис Брэдли грубо оттащила ее в сторону от обрыва высотой в двести футов[55], под которым стояли дома.

«Комплекс самоубийства», — с интересом отметила миссис Брэдли.

— Вижу, у вас есть чем заняться, — сказала Конни, когда они добрались до Клифф-Хай-стрит. — Как вы думаете… психология не подсказывает вам… случится ли еще что-нибудь?

— Новые убийства, ты имеешь в виду? — переспросила миссис Брэдли. — Полагаю, это зависит от здравого смысла убийцы.

— Значит, психология на самом деле не помогает?

— Не знаю. Я лишь знаю, что мало кто из убийц одарен здравым смыслом.

— Предположим, новых убийств не будет…

— Полиция продолжит расследование уинчестерских смертей. В этом я нисколько не сомневаюсь.

— Да? Но ведь они никогда не смогут в этом продвинуться, да и вы тоже. Как я понимаю, если больше никого не убьют, невозможно будет понять мотив убийства тех двух мальчиков.

— Очень аргументированное заключение.

— Иными словами, — продолжала Конни, — причина, по которой этих мальчиков убили, настолько притянута за уши, что никто в это не поверит, а я — единственный человек, кто о ней догадался.

— И что же это за причина? Давай посмотрим, смогу ли я в нее поверить.

— Это не поможет. Кроме того, как только вы узнаете, я перестану чувствовать себя в безопасности.

— Безопасность — понятие относительное, мне кажется. «В безопасности, хотя никакой безопасности нет; в безопасности там, где падает человек»[56]. Полагаю, ты можешь закончить цитату?

Несмотря на солнечное тепло и усилия, прилагаемые для подъема на холм, ибо через район Клифф путь до Хай-стрит шел круто вверх, Конни поежилась.

— Кто-то перешагнул через твою могилу[57], — рассеянно заметила миссис Брэдли. — Как только мы дойдем до твоей гостиницы, я с тобой попрощаюсь. Если тебе непременно нужно будет связаться со мной, пиши в Стоун-хаус, а не в «Домус». Вот мы и пришли.

— Sauve qui peut, — проговорила Конни. — Honi soit qui mal y pense.[58] Прощайте.

Она выдавила улыбку.

— В Уинчестер, мадам? — спросил Джордж, подогнавший автомобиль ко входу в гостиницу.

— Нет. В Лондон. Завещание, завещание. Мы увидим завещание Цезаря.

— Слушаюсь, мадам. — Он помолчал. — Я мог бы выяснить это для вас, мадам, если пожелаете. Зачем вам себя утруждать.

— Очень хорошо, Джордж. Тогда, в Уинчестер, а по пути я расскажу тебе, что хочу знать. Имя завещателя — Прис-Гарвард. Он умер в тридцать третьем году, если моя информация верна и я не утратила способность совершать простые арифметические действия. В любом случае я совершенно уверена в имени. Однако поскольку все люди лгут, если Прис-Гарварда не найдется, попробуй Кармоди, а также Тидсон. Никогда не знаешь.

— Не самые редкие имена, мадам. Нельзя ли уточнить адрес в помощь моим исследованиям? Возможно, графство?

— Гемпшир. Город может быть Алресфорд, а может — Андовер. Более вероятен Алресфорд.

— Спасибо, мадам. Я сделаю все, что в моих силах.

— Да, Джордж, я уверена, что сделаешь.

Назад Джордж повез миссис Брэдли через Хэвент и Фарэм, а затем свернул на север по направлению к Бишопс-Уолтэм. В Уинчестер они прибыли вскоре после пяти. Большинство постояльцев «Домуса» заканчивало пить чай, но мистера Тидсона среди них не было. Крит, сидевшая за столиком между двух молодых людей, незнакомых миссис Брэдли, и Китти, Элис и Лора, сидевшие втроем, поздоровались с миссис Брэдли, когда она вошла на застекленную террасу, и «три мушкетера» освободили ей место за своим столом.

— Как Конни? — осведомилась Лора.

— Настроена не слишком оптимистично. Что вы сделали с мисс Кармоди и мистером Тидсоном?

— Они пошли узнать насчет собаки, — сказала Лора. — Нет, правда! Мистеру Тидсону пришла идея купить охотничью собаку, и мисс Кармоди пошла с ним выбирать ее. Кажется, он увидел объявление в местной газете и отправился посмотреть щенков.

— Что за собака? — заинтересовалась миссис Брэдли.

— Не знаю. Он не показал нам объявление. Неужели ему разрешат держать собаку в гостинице?

— Да, — ответила миссис Брэдли. — На заднем дворе, перед гаражами, есть собачьи будки.

Мистер Тидсон вернулся в шесть в сопровождении мисс Кармоди и подросшего щенка без явной породы. Миссис Брэдли, которую хотя и нельзя было назвать в строгом смысле слова любительницей собак, в породах понимала и невольно удивилась, зачем кому бы то ни было, желавшему избавиться от такого нелепого сочетания достоинств и недостатков, нужно было тратить деньги на рекламное объявление.

Тайна вскоре раскрылась.