– Вы могли бы не говорить об этом, мой друг, – оборвала Екатерина англичанина. – Все, что вы мне сказали, – столь же мои мысли, сколь и ваши. Итак, вы дадите мне денег?

– Непременно. Причем открою вам свои карты: у меня есть дозволение лорд-канцлера выплатить вам до восьмидесяти тысяч фунтов, ежели вы попросите такую сумму.

– Ну, так будем считать, что именно столько я и попросила.

– Будем, – согласился Вильямс, доставая деньги. – Дозвольте только спросить, Ваше Величество, каковы ваши ближайшие планы?

– Мой супруг намеревается вскоре выступить во главе гвардии к берегам Дании. Этого никак нельзя допустить, значит, нужно принять меры не позднее середины лета. Впрочем, я уже делаю все, что требуется. Благодаря вашим деньгам мне удалось заручиться дружбой многих полезных людей… и знаете что? – Екатерина смущенно взглянула на англичанина. – Я – женщина практического склада, не суеверная, но у меня сложилось впечатление, что с тех пор, как вы подарили мне свой перстень, влияние мое на людей весьма усилилось.

Катя сидела в ресторане напротив Рокотова. Алексей неторопливо потягивал коктейль и смотрел на нее поверх бокала. От этого взгляда Катя чувствовала привычное волнение, поэтому ей было трудно сосредоточиться. А сосредоточиться было необходимо, потому что они встретились с Рокотовым, чтобы вдали от акционеров и сотрудников канала обсудить свои планы.

Время ланча прошло, и модный итальянский ресторан был почти пуст, только за столиком в глубине зала вполголоса разговаривали двое мужчин средних лет в дорогих костюмах – очевидно, солидные деловые люди обсуждали очередной контракт, да еще за одним столиком блондинка лет сорока лениво ковырялась ложечкой в десерте. Такие одинокие блондинки (или брюнетки, или – реже – шатенки) непременно присутствуют в каждом дорогом и модном ресторане, убивая время между посещением фитнес-центра и косметолога.

Ресторан был оформлен в стиле деревенской траттории где-нибудь на севере Италии – на полу грубая рельефная плитка, столы покрыты льняными клетчатыми скатертями, тарелки из желтой майолики, по стенам развешаны связки чеснока, в воздухе витает аромат свежей выпечки, а также майорана, базилика и других душистых трав.

– Как же тебе удалось заставить Петра подписать дарственную? – спросил Алексей, когда Катя рассказала ему о посещении нотариуса. – Честно говоря, я не думал, что ты сама сумеешь так удачно провернуть эту операцию!

Катя расслышала в его словах не только уважительное удивление, но и непонятное раздражение и даже недовольство. Она отнесла это на счет обычной мужской самоуверенности – Рокотову трудно было поверить, что она, до сих пор не проявлявшая деловой хватки, занимавшаяся исключительно воспитанием ребенка, сумеет в таком трудном деле обойтись без его помощи. Ничего, голубчик, придется тебе привыкнуть к новой Кате.

– Я его прижала, – проговорила Катя небрежно.

Алексей смотрел недоверчиво и явно ждал разъяснений. Она собралась уже рассказать про пуговицу, найденную на месте убийства Муратова, но неловко прижала палец, перстень врезался в кожу, и резкая боль удивительным образом отрезвила Катю.

Она увидела странный, тревожный блеск в глазах Алексея и подумала, что незачем говорить ему лишнее. Пусть пуговица мужа будет ее маленькой тайной. И вообще, ей стоит поменьше ему рассказывать, он и так знает про ее дела слишком много. Вот именно, это ЕЕ дела. И она САМА с ними разберется.

Но Рокотов все еще ждал разъяснений.

– Представляешь, – начала Катя, отставив свой бокал, – этот скот, я говорю про своего мужа, опустился до того, что похитил Павлика! Причем не нашел ничего лучше, как поручить это своей любовнице и ее двоюродному, что ли, брату…

– Похитил?! – Рокотов был явно удивлен. – Ничего себе! Ну, и что с мальчиком?

– Слава богу, с ним все в порядке. Его вернули через час – Петр просто хотел припугнуть меня. Но я этого ему, конечно, не спустила – провела собственное расследование, нашла этих похитителей и записала на диктофон их показания. Эту запись я и предъявила Петру. Пригрозила ему, что обращусь в прокуратуру, если он не перепишет на меня причитающуюся мне долю акций.

– Ты молодец, – с уважением проговорил Алексей. – Надо же – сама сумела найти похитителей! Я впечатлен! Но только, знаешь, кое-чему тебе еще нужно научиться. Если ты наносишь противнику удар – добивай его, чтобы не смог подняться.

– Что ты имеешь в виду? – Катя внимательно посмотрела на своего визави.

В его глазах горели странные огоньки.

– Тебе нужно было заставить его переписать на тебя все акции. Не стоило ему ничего оставлять! Особенно после того, что он сделал с ребенком…

Ей очень не понравился его поучающий тон. В конце концов, владелица акций – она. И он не должен вести себя с ней так панибратски. Попробовал бы он говорить в таком тоне с ее покойной свекровью!

– Может быть, ты и прав, – сухо возразила Катя, – но я вернула себе только то, что мне причиталось по закону и по справедливости. Две трети от его акций – то, что они с матерью купили на мои деньги. Чужого мне не надо. Кроме того, я не хотела ставить Петра в безвыходное положение – даже слабого человека не нужно загонять в угол, он начинает отчаянно защищаться и становится опасен.

– Ну, возможно, ты права, – сказал Алексей, но Катя видела, что согласился он только для вида.

Рокотов сделал большой глоток из своего бокала и продолжил:

– Что ж, пока все развивается по нашему плану. Надо собрать акционеров и объявить об изменении расклада. И немедленно провести голосование по кандидатурам нового председателя совета и нового генерального директора.

Рокотов говорил спокойно и убедительно, но что-то в его голосе внушало Кате беспокойство и неуверенность, как будто она слышала фальшивую ноту. Не слишком ли он спешит? Не торопит ли события? Пожалуй, да, он слегка расслабился и стопроцентно уверен, что Катя теперь станет плясать под его дудку. Уже чувствует себя генеральным директором. Не рано ли?

Катя сама не понимала, отчего вдруг почувствовала себя неуютно, возможно, перстень слишком сильно сжимал ее палец.

В это время в ресторан вошли две хорошо одетые женщины. Оживленно переговариваясь, они заняли свободный столик возле камина. Катя взглянула в их сторону и узнала в одной из них Маргариту, вдову своего отца.

Их взгляды встретились, Маргарита помахала рукой, но вдруг ее лицо изменилось, будто она увидела привидение.

Катя проследила за взглядом Маргариты и поняла, что та смотрит на Рокотова. Сам Алексей сидел спиной к Маргарите и не видел ее. Вдова отца посмотрела на Катю с каким-то странным выражением, словно хотела ей что-то сказать, затем поднялась и направилась в дамскую комнату, сделав ей знак глазами.

Катя была заинтригована. Она тоже поднялась и сказала своему спутнику самым безмятежным голосом:

– Я оставлю тебя на минутку.