— Тогда… — Марианна запнулась, — тогда… А дальше я ничего не понимаю…

— А дальше тебе, значит, и не нужно, — отрезала Нина. — Захочешь — когда-нибудь поймешь. Просто не пришло еще твое время. И вообще сначала нужно стать достойной Господня попечения. А Дуся приехала к Акселевичам?

— Да приехала, приехала твоя Дуся ненаглядная! Никуда не делась! По дороге не потерялась! — опять завопила Марьяшка. — Носишься ты с ней, как с дитем малым!

— А она и есть дите малое. Так и не выросла. Теперь совсем неприкаянная… И без Леньки, и без Бориса…

— Обойдется! — заорала Марианна. — Все обходятся, и она тоже!

— Она слабая, — возразила Нина. — Беспомощная. Не такая, как все.

— Ах, вот как?! Она слабая?! — истерически взвизгнула Марьяшка. — А мы нет?! Сволочь ты после этого, Шурупова! Когда человеку лежать на одном боку неудобно, он переворачивается на другой, а когда ему в жизни плохо — он только жалуется, вроде этой Дуси! А всего и нужно-то сделать усилие и перевернуться! Зато твоя ненаглядная Надежда так и не явилась! Да я в этом и не сомневалась! Нужен ей Борис! И вообще ей никто из нас не нужен!

Нина смутилась.

Она позвонила Надежде Сергеевне, глухо сообщила о Борькиной смерти и объяснила, куда и когда ехать.

— Если не сможете в морг, приезжайте домой к Акселевичам. Они живут возле станции метро «Битцевский парк».

— А разве есть такая станция? — удивилась любимая учительница. — Ты ничего не путаешь?

Незаметный дядечка под названием «муж» много лет возил ее по Москве на машине.

— Не путаю, — сказала Нина. — Это, конечно, на огородах, но мы будем вас ждать.

Конечно, Надежда не приехала.

— А ты надеялась, ждала? — продолжала ехидничать Марьяшка. — Просто удивительно, до чего ты наивна и идеалистична! А ведь твой Надёныш… Ты про нее мало что знаешь! Она сволочь! — И Марианна в бешенстве швырнула трубку.

«И что только находил Борька в этой Дородновой?» — устало подумала Нина.

О Боге Нина задумалась после того случая на уроке, когда спросила о стихотворении Лермонтова.

— Поэт попросил сам Господа о смерти, — разъяснил ей после уроков Борька. — За год до гибели. И Он все устроил. С такими просьбами обращаться к Небесам нельзя — опасно.

После смерти Женьки Нину вдруг что-то толкнуло: она взяла с собой Маргаритку — для смелости — и пошла в храм у Никитских ворот. Выбрала тот, где венчался любимый поэт Надежды — Пушкин.

Служба уже закончилась, в большом холодном храме было пусто. Стояли потушенные свечи, слабо горели лампадки, пахло чем-то необыкновенным… Девушки вошли, огляделись и растерялись. Они не знали, что делать дальше. Шаги разносились отчаянным эхом. И тотчас подошла старушка, видимо служительница церкви. Нина обрадовалась — сейчас им помогут и расскажут, как себя вести.

— Православные? — строго спросила старушка.

Маргаритка пугливо заморгала, не зная, что отвечать, и в растерянности уставилась на Нину.

— Да, — сказала та.

— Значит, крещеные? — еще строже спросила старушка.

— Да, — торопливо повторила Нина. Ритка глядела на нее в замешательстве.

— Меня бабушка крестила, — объяснила Нина. — Тайком от родителей…

Юлия Ивановна действительно сделала это, но на том все православное образование Нины и закончилось. Бабушка сама не знала, что делать дальше, и в церковь никогда не ходила.

— Крест носишь? — сурово допрашивала старушка.

— Не-ет… — растерянно протянула Нина.

— У-у, нехристи! — злобно сказала старушка и сильно, болезненно наклонила голову Нины. — А туда же, в храм Божий! Голову-то здесь не задирай! Преклони пред Господом-то главу! И крест найди свой, при крещении даденный. Или купи.

Маргаритка испуганно схватила Нину за руку и потащила к выходу.

— Пойдем, — шептала она. — Я не хочу здесь… Здесь плохо. Пойдем…

Расстроенная Нина шла не сопротивляясь. Вечером она позвонила Борьке и все рассказала.

— Сие часто бывает, — спокойно сказал он. — Эти бабки почти во всех церквях специально расставлены, чтобы людей от Господа отводить и к Нему не пускать.

— Кем расставлены? — удивилась Нина.

— Ха! Неотесанная! Вечным Его противником — сатаной. Но ему поддаваться нельзя. Идешь себе в храм — и иди! Ты не к бабкам этим пришла, а к Господу. «На души без верных догадок дьявол как раз особенно падок». Пер Гюнт. Сходи в Сретенский монастырь. Там какая-то аура особая. И цветов весной и летом полно… Игде ишшо такое найдешь? Только нищих у ворот не балуй, а то оставишь им там все свои последние деньги, я тебя знаю.

Нина пошла уже одна и, постояв в уголке, немного научилась, что и как надо делать. Чуточку осмелев, она подошла к женщине, продающей свечи, достала кошелек и замешкалась, думая, сколько свечей купить. Надо бы подешевле, за два рубля…

— Давайте скорее! — вдруг грубо закричала женщина. — Меня люди ждут!

Нина вновь растерялась. Хотела объяснить этой женщине, что и она, Нина, тоже человек, раз уж та не понимала простейшей истины, но решила не заводить свару в Божьем храме, повернулась и вышла. И опять вечером позвонила Борьке.

— Неотесанная! — проворчал он. — Человек, который никогда ничего не знает… Ладно, в следующий раз пойдем вместе. Я тебя научу, как не замечать таких вещей. Запомни одно: ты к Господу пришла! И все остальное тебя волновать и заботить не должно! «Сладко мне сознавать, что Господень взор персонально за мной наблюдать стремится». Пер Гюнт. Читал я тут днями Флобера. «Мадам Бовари». Он со свойственной ему насмешливостью пишет там про атеиста-фармацевта: сутана у него ассоциировалась с саваном, а савана он боялся, потому и не переносил сутану. Но ведь на самом деле… Помню себя в раннем детстве. Я не любил тогда церковь и ее боялся. И не только потому, что воспитывался в духе атеизма. Ишшо вот почему: крест у меня ассоциировался с кладбищем. А на церкви — тоже крест. Вот в чем было дело — это я очень хорошо помню.

Борька вошел в храм, как в себе домой.

— Матушка! — обратился он к продавщице свечей. — С праздником!

И та благодушно кивнула ему в ответ. Борис хитро покосился на Нину. Он обожал изумлять.

— А какой сегодня праздник? — недоуменно прошептала Нина Борьке.

— Воскресенье, неотесанная! — хмыкнул он и стал покупать свечи. — Пойдем…

— Откуда ты все знаешь?

— Все знает только Господь Бог. А Он отправляет людей на землю глупыми детьми, чтобы мы сделались умными стариками, потому — надо учиться. Вопрос можно? Исповедаться не хочешь? — И вновь хитро глянул на Нину.

— Нет, — испугалась она. — Как-нибудь потом, в другой раз…