в нижнюю палату парламента — Национальный совет — прошли Австрийская народная партия Леопольда Фигля, получившая 49,8 % голосов, Социалистическая партия Адольфа Шарфа, которой досталось 44,6 % голосов, и Коммунистическая партия Иоганна Копленига, которая смогла получить только 5,5 % голосов. В результате прежний глава правительства К. Реннер пересел в кресло президента Австрийской республики, а коалиционный кабинет возглавил федеральный канцлер Л. Фигль, который просидит на этом посту до апреля 1953 года. Первоначально все нормативные акты, принимаемые новыми властями, не имели законной силы без согласия Совета верховных комиссаров. Но уже в конце июня 1946 года ими было подписано Второе Контрольное соглашение, согласно которому правительство и парламент могли принимать предварительные нормативные акты без их одобрения, за исключением конституционных законов[221]. Вместе с тем, если изначально решения Союзнического комитета, например о «Денацификации государственного аппарата Австрии», принимались согласованно всеми верховными комиссарами, то с началом «холодной войны» бывшие союзники стали часто срывать или просто саботировать все предложения советской стороны. Поэтому довольно странным выглядит утверждение О. В. Павленко, что «западные союзники» якобы приняли «определенные правила игры», которые «помогали не перейти грань враждебности», ведущую к «новым военным действиям»[222].

9. Советский лагерь в Европе в 1947–1949 годах

а) Создание Коминформа (1947 год)

Как справедливо полагают многие российские и зарубежные историки (А. Г. Ерёмин, В. О. Печатнов, М. Ф. Полынов, Т. В. Волокитина, Н. И. Егорова, А. Д. Богатуров, В. В. Аверков, А. Д. Бьяджо[223]), подписание мирных договоров и официальное дипломатическое признание западными державами Польши, Венгрии, Румынии и Болгарии, а затем принятие и первые шаги по реализации «Плана Маршалла» в ряде европейских государств, прежде всего на территории «Бизонии», дали полное и «законное» основание советскому политическому руководству отказаться от своей прежней «политики сдерживания» в отношении братских коммунистических партий в освобожденных странах Центральной и Юго-Восточной Европы, и уже к концу 1947 — началу 1948 года в Варшаве, Будапеште, Бухаресте и Софии де-факто вся полнота государственной власти при активной поддержке военных и гражданских «московских эмиссаров» была сосредоточена в руках национальных компартий и их ближайших политических союзников. Хотя ряд их оппонентов (Л. Я. Гибианский, Р. Джеффри[224]) уверяют, что изменение политики Москвы было связано не столько с принятием «Плана Маршалла» и провозглашением «доктрины Трумэна», сколько с горячим желанием кремлевских вождей более жестко контролировать деятельность всех европейских компартий, особенно в зоне своего прямого влияния.　

Понятно, что в такой ситуации необходимо было срочно создавать на месте прежнего Коминтерна какой-то новый рабочий орган для координации деятельности всех коммунистических и рабочих партий, прежде всего ведущих европейских стран. Как известно, III Интернационал (Коминтерн), созданный В. И. Лениным в марте 1919 года, был распущен И. В. Сталиным в мае 1943 года по «настоятельной просьбе» лидеров союзных держав, которые, умело воспользовавшись ситуацией, поставили одним из важных и необходимых условий открытия Второго фронта в Европе ликвидацию этого «зловещего штаба подготовки мировой пролетарской революции», давно ставшего «костью в горле» для всей мировой буржуазии, особенно закулисных воротил финансового капитала. Ряд нынешних историков (М. М. Мухамеджанов, К. Макдермотт, Дж. Агню[225]) утверждают, что, распуская архаичный Коминтерн, И. В. Сталин дал прямой сигнал своим западным партнерам, что он, дескать, «окончательно порывает с идеей мировой пролетарской революции и готов проводить традиционную политику разделения сфер влияния», столь привычную и характерную для всех ведущих мировых держав. Более того, ряд современных авторов (Ф. И. Фирсов, А. Ю. Ватлин[226]) говорят о том, что саму идею роспуска Коминтерна И. В. Сталин обсуждал с главой его Исполкома Г. Димитровым чуть ли не в апреле 1941 года, уже тогда считая этот «штаб мировой пролетарской революции» настоящей обузой для реализации давних геополитических целей и задач, рожденных еще в имперский период в знаменитых проектах славянофилов, кадетов и других партийно-политических структур. Однако думается, что подобная трактовка мотивации данного решения далека от истины и носит явно однобокий характер. Более того, насколько эта информация носит исторически достоверный характер, установить пока так и не удалось.　

Вместе с тем доподлинно известно, что с началом Великой Отечественной войны И. В. Сталин прекратил всякие попытки актуализировать популярный прежде лозунг превращения империалистической войны в мировую пролетарскую революцию, и уже утром 22 июня 1941 года глава ИККИ Георгий Димитров получил прямое указание вождя, что «Коминтерн пока не должен выступать открыто. Не ставить вопрос о социалистической революции. Сов{етский} народ ведет Отечественную войну против фашистской Германии. Вопрос идет о разгроме фашизма, поработившего ряд народов и стремящегося поработить и другие народы…»[227]　

Однако уже в середине июня 1943 года внутри центрального партийного аппарата был создан своеобразный аналог распущенного Коминтерна — Отдел международной политики ЦК ВКП(б), который стал курировать работу всех зарубежных компартий. В конце декабря того же 1943 года он был преобразован в Отдел внешней политики ЦК во главе с Г. М. Димитровым, которому в сентябре 1944 года «подставили плечо» три зама: бывший глава китайской резидентуры комиссар госбезопасности Александр Семенович Панюшкин, бывший секретарь Челябинского обкома Леонид Семенович Баранов и бывший главный кадровик ИККИ Георгий Дамянов, работавший в Москве под псевдонимом Георгий Белов.　

Тем временем по мере окончания войны и нарастания острых противоречий в лагере союзников в Москве было принято принципиально важное решение о создании аналога Коминтерна. Поэтому вскоре после Парижской конференции по «Плану Маршалла», в конце сентября 1947 года, в небольшом польском городке Шклярска Поремба по инициативе советской стороны, которую активно поддержали югославы, состоялось первое Совещание руководителей 9 европейских компартий. В нем приняли участие член Политбюро, секретарь ЦК ВКП(б) Андрей Александрович Жданов и руководители Компартии Югославии Иосип Броз Тито, Польской рабочей партии Владислав Гомулка, Компартии Чехословакии Клемент Готвальд, Румынской рабочей партии Георге Георгиу-Деж, Венгерской компартии Матьяш Ракоши, Болгарской рабочей партии Георгий Димитров, Французской компартии Морис Торез и Итальянской компартии Пальмиро Тольятти, где по итогам ждановского доклада было принято решение о создании Информационного бюро коммунистических партий — Коминформа.　

Как утверждают ряд историков (Г. М. Адибеков, Л. Я. Гибианский[228]), саму идею создания Информационного бюро И. В. Сталин начал обсуждать с лидерами ряда европейских компартий еще весной 1946 года. Это отчетливо видно из доклада М. Ракоши перед сотрудниками аппарата ЦР ВКП, который был произнесен им сразу после возвращения из Москвы в начале апреля, и особенно из рукописных заметок И. Броз Тито, сделанных им после очередного визита в Москву и личной встречи с советским вождем в конце мая — начале июня того