— По рецепту из странного манускрипта, написанного на смеси инопланетных языков? — усмехнулся Эльми, — его дал вам хаос. Один из примеров непосредственного вмешательства. Пограничные миры, вроде этого, постоянно подвергаются атакам. Хищные сферы. Странные создания, вроде вашей грибницы… непосредственное уничтожение целых миров, обращение их в серую пыль — это то, что делает хаос.

— Не понимаю, — я покачал головой, — это не логично. Если, как ты говоришь, хаос может обращать в серую пыль целые созданные тобой миры — почему он просто не продолжает это делать? Зачем такие сложности со мной и сферами? И зачем ты создавал тюрвинги? И спирали?

— Это как раз просто, — вздохнул Эльми, — даже с твоими возможностями ты никак не научишься мыслить в пяти измерениях. Хаос может уничтожить мир или другой объект, обратить его в пыль, на самой близкой ветви вероятностей, где число моих вселенных минимально. Где нет вероятностей другого исхода для этого объекта. Я же сопротивляюсь этому, непрерывно совершенствуя и усложняя мироздание. Тюрвинги — это орудие проникновения хаоса. Вещи, нарушающие структуру созданных мной реальностей. Когда они только появились в разных мирах, у границы хаоса, я считал их самостоятельными сущностями. Но с появлением тебя, Гриша, понял — это просто инструменты, с помощью которого ты мог бы причинить куда больше вреда мирозданию, чем любой ажурной сфере могло когда-либо присниться. Ты способен обратить в хаос целые ветви вероятностей. Уменьшить мои вселенные, отдать их во власть хаоса. Поэтому я изменил тюрвинги так, чтобы ты никогда не смог бы их использовать, как было задумано.

Я посмотрел на друзей. Встретился взглядом с Каем. Напарник, похоже, держал наготове метательный нож, готовясь атаковать Эльми по моему знаку. Я незаметно покачал головой, запрещая ему это делать.

— Почему ты не уничтожил меня, Эльми, — спросил я, — почему позволил жить?

— В этом варианте Земли были авторы, которые написали очень интересную книгу. Она бы показалась тебе знакомой, Гриша, — ответил он, — книга про зверей, которые стояли около двери. Так вот, я поступил так же, как поступили люди — герои этой книги. Они позволили жить найдёнышу, который был очень похож на человека. Из любопытства, чтобы попытаться его изучить. Но только до тех пор, пока тот не подошёл вплотную к тому, чтобы исполнить предназначение своих создателей.

— Не читал, — сухо ответил я.

— Жаль, — Эльми вздохнул, — и, увы, уже не придётся.

— Ты можешь спасти Гайю, Эльми? — спросил я.

Эльми удивленно округлил глаза.

— Да, я не ошибся, когда пытался спасти тебя, Гриша, — ответил он, — несмотря на твою сущность, в тебе действительно есть что-то подлинно человеческое. Но на твой вопрос я вынужден дать отрицательный ответ.

— Жаль, — ответил я.

— Прощай, Гриша, — сказал Эльми, — это будет не больно.

Активируя седьмой тюрвинг, я процитировал слова другой книги, которую читал в детстве. Она про то, что смысл может оказаться даже там, где его совсем не ожидаешь увидеть:

— Часово — жиркие товы, — сказал я, наблюдая, как взгляд Эльми становится растерянным, — и джикали и джакали в исходе. Все тенали бороговы. И гуко свитали…

— Не-е-е-ет!!! — Эльми закричал и кинулся ко мне с невероятной скоростью.

Но было уже поздно. Я собрал и уравновесил все тюрвинги.

— Я виноват перед тобой, — сказал я, опустившись перед Таис на одно колено; она сидела на большом бревне, которое Лев нашёл где-то в лесу и притащил к костру, — прости меня, пожалуйста.

— Ч-что? — брови Таис удивлённо взлетели, — Гриша… тебе не нужно слушать то, что сказал это… эта… — она презрительно кивнула в сторону Эльми, который всё ещё находился во фрустрации.

— Я не про то, что он сказал, — ответил я, — но как я мог забыть про то, что у тебя и Лёвы тоже есть семья?.. и у многих других сотрудников тоже… я думал о своих родителях, тащил их за собой, как будто вокруг вакуум!

— Гриша, ты защищался. Закрывал свои самые уязвимые места.

Я вздохнул и опустил глаза.

— К тому же, мы не так уж беззащитны, — добавила Таис, — ты же не думаешь, что мы сами забыли про своих родных?

— Что с ними, Таис? Где они?

— В бункере, на Кавказе. Мы сделали отдельную базу для наших. Ближайшие члены семей посвящённых. Это было разумно, Гриша — нашим людям было за что сражаться. Мы действовали так же, как и ты, прикрывали тылы. Твои мама и папа тоже должны были быть там — если бы не упёрлись, отказываясь покидать тот коттедж в Сочи.

Я улыбнулся.

— Что с той базой? — спросил я, — она… уцелела?

— Конечно, Гриша, — кивнула Таис, — у нас даже есть… была связь. До того, как мы покинули нашу базу на Урале. С ними всё в порядке, помогла тотальная секретность.

Я улыбнулся.

— Видишь? Тебе не обязательно всё контролировать. Иногда мы и сами можем о себе позаботиться.

— Что ж, — ответил я, — похоже, у нас теперь есть куда идти. Верно?

— Уверен, что не Урал?

— Уверен, — кивнул я, — до Кавказа, может, и дальше — но добраться туда точно гораздо проще. Батарей парапланов осталось не так много. Мы не дотянем. К тому же там есть связь. Вызовем подмогу.

— Надо будет обсудить с остальными, — ответила Таис.

— Конечно. Сразу после ужина.

Я настоял на том, чтобы провести полную инвентаризацию припасов. Путь предстоял неблизкий и, скорее, всего, не лёгкий. На дрогах наверняка небезопасно. В города тоже лучше не попадать: те, что уцелели после обмена ядерными ударами, наверняка подверглись разграблению. Так что нужно было максимально тянуть на имеющихся припасах.

К тому же, тюрвингов больше нет.

Рационов в запасе было дня на три, может, четыре при экономном распределении. Возможно, придётся охотиться или рыбачить — как тогда, в прошлом.

— Гриша, я один не понимаю, что произошло? — спросил Кай, когда ужин был готов, — может, объяснишь уже? И что случилось с этим… хмырём? — он кивнул в сторону Эльми, который всё так же сидел с отрешённым видом у костра и глядел в бесконечность.

Я вздохнул, с сожалением посмотрел на остывающую кашу, но всё-таки ответил:

— Если совсем коротко — то мы вышли за пределы того веера миров, которую сотворила сущность, создавшая Эльми, — ответил я.

— Не понимаю, — Кай покачал головой, — но… зачем мы это сделали? И что теперь?

— Я не знаю, Кай… честно. Могу только предполагать, — ответил я, — этого очень хотело нечто, что прислало нам тюрвинги. И тех, кого мы называли Считывателями.

— Постой. Ты хочешь сказать, что мы выполнили волю тех, кто создал Считывателей? Кто должен был нас уничтожить?.. Это… — Кай замолчал, видимо, пытаясь подобрать слова.