– В туфле, – ответил Бондарь. – В правой.

– Вам повезло.

– Вы так считаете? Встретить каракурта – к счастью?

– Нет, но если бы вы, как все нормальные люди, обули бы сначала правую туфлю, а не левую…

– Просто я сегодня встал не с той ноги, – пояснил Бондарь, слегка нахмурившись. – И невинная шутка с пауком не улучшила моего настроения. Обратиться к вашему директору, что ли?

Дежурная дернула шеей.

– Не надо, – попросила она. – Ведь я ни в чем не виновата, а отыграются на мне. У нас существует негласная система штрафов. Снимут половину зарплаты, что тогда делать?

Бондарь, внимательно наблюдавший за поведением собеседницы, лишний раз убедился в ее непричастности к инциденту. Она волновалась и пахла воблой, но это была естественная реакция на стресс. В ее возрасте, когда работу искать все труднее, еще и не так запахнешь.

– Как же мне поступить? – задумчиво спросил Бондарь, почесывая подбородок.

– Укус каракурта советуют немедленно прижигать спичкой, – пролепетала дежурная. – Говорят, помогает.

– Но я не хочу, чтобы меня кусали, неужели не ясно?

– Ясно, – поспешно сказала дежурная, – очень даже ясно. Но не нужно сообщать о случившемся администрации, прошу вас. У нас в гостинице такая текучка кадров, такая текучка…

– Хорошо, – согласился Бондарь, – давайте разбираться сами. Вы сказали, что паук не мог попасть в мой номер по собственной инициативе. Вряд ли «черные вдовы» подыскивают себе спутников жизни в обуви постояльцев.

– Кто их знает? – заюлила дежурная. – От этих тварей всего можно ожидать. Может, они в город решили перебраться. Может, им тут лучше, чем в степи.

– Минуту назад вы придерживались другой точки зрения.

– А у меня ее нет, точки зрения. Я не биолог, не ведущая передачи «В мире животных». Повадки каракуртов меня мало интересуют. Даже совсем не интересуют, если хотите знать.

– В этом я с вами солидарен, – сказал Бондарь, затеяв круговой обход комнаты. – Повадки некоторых человеческих особей куда занимательней.

– Вы на что намекаете? – тревожно воскликнула дежурная, вынужденная непрерывно поворачиваться вокруг оси, чтобы не терять из виду постояльца.

– Я пока что ни на что не намекаю, я просто хочу разобраться. Ночью на этаже вы дежурили?

– Кто же еще? Пересменка через полчаса, в девять.

– Ничего подозрительного не замечали?

– Да что у нас может быть подозрительного, боже ж ты мой?

– Посторонние заходили?

– Не было посторонних, – убежденно заявила дежурная. – Только свои, прописанные.

– Ночью в коридоре никого не видели? – не унимался Бондарь, продолжая описывать круги вокруг собеседницы.

– Почему же не видела? Вот вас видела. Вы позже всех заявились.

– А потом?

– А потом спали все.

– И вы? – спросил Бондарь, внезапно остановившись напротив дежурной.

Ее губы дрогнули:

– Самую малость прикорнула.

– Мог кто-нибудь воспользоваться запасным ключом, пока вы спали?

– Ни в коем случае, – твердо заявила дежурная. – Я на диван никогда не ложусь, не то что некоторые. Сижу на рабочем месте, как положено. А то, что глаза под утро слипаются, так с этим ничего не поделаешь.

– И долго вы спали? – спросил Бондарь, припоминая, что ощущение близкой опасности подняло его в три сорок пять утра.

– До четырех, – последовал ответ.

– Почему именно до четырех?

– Ваша соседка съехала с утра пораньше, – пояснила дежурная. – Только вчера вечером вселилась, а на рассвете съезжать ей, видите ли, приспичило. И какие такие дела могут быть ни свет ни заря?

– Мало ли, – рассеянно произнес Бондарь.

Его взгляд снова остановился на раздавленном пауке. Похоже, в его номере действительно побывала непрошеная гостья. Кто она? Чей заказ выполняет? Каким образом вышла на Бондаря?

Эти и многие другие вопросы не имели ответов, но проводить частное расследование или выяснять личность подозрительной соседки было чересчур обременительно. Подоплека покушения и без того вырисовывалась вполне отчетливо. Поводом послужил интерес Бондаря к астраханскому героину. Кому-то стало известно, что он ищет наркотики отнюдь не для личного употребления, причем это произошло еще до знакомства с Линдой. Дрессировщица пауков вселилась в соседний номер вечером, заранее располагая дубликатом ключа. Вывод напрашивался прискорбный. На Лубянке произошла утечка информации. Бондаря ждали в Астрахани, и ждали отнюдь не для того, чтобы облегчить ему миссию.

Взглянув на понурившуюся дежурную, не смеющую прервать затянувшуюся паузу, он ободряюще улыбнулся:

– Ладно, не переживайте. Ведь все обошлось, верно?

– Не знаю, не знаю, – произнесла она с сомнением. – Боюсь, это добром не кончится. Съезжали бы вы отсюда.

– Я и сам об этом подумываю, – признался Бондарь. – Не люблю пауков. У меня с детства арахнофобия.

– Арах?..

– Не важно. Вот что, предлагаю вам взаимовыгодную сделку, – в пальцах Бондаря, как по волшебству, возникла сторублевая купюра. – Вы тихонечко забираете в регистратуре мой паспорт, а я так же тихонечко удаляюсь из гостиницы.

Машинально потянувшись за деньгами, дежурная отдернула руку, словно боясь обжечься.

– Не положено, – сказала она.

– Травить постояльцев каракуртами тоже не положено, – напомнил Бондарь, – но я ведь не поднимаю шума. Пока не поднимаю, – добавил он со значением.

Колебания дежурной продлились недолго. Сунув сторублевку в левый карман халата, а спичечный коробок с дохлым пауком – в правый, она удалилась, пообещав вернуться через пятнадцать минут. Упаковавший вещи Бондарь развалился в кресле и уже собирался без помех выкурить сигарету, когда резкий телефонный звонок напомнил ему о том, что расслабляться в Астрахани отныне не придется.

– Как твоя нога, москвич? Не хромаешь?

Издевательский голос, резонирующий в трубке старомодного гостиничного телефона, был Бондарю незнаком, поэтому он воздержался от бурных проявлений радости, буркнув:

– Чего надо?

– Чтобы ты уехал из города, – без обиняков сказал неизвестный.

– Кому я мешаю? – спросил Бондарь, прикуривая от зажигалки. Он уловил в голосе собеседника намек на кавказский акцент и решил проверить, так ли это.

– Не задавай лишних вопросов, – посоветовали ему. – Тебя предупредили? Предупредили. Знаешь, что добраться до тебя ничего не стоит? Знаешь. Вот и сматывайся, пока по-хорошему просим.