— Да. У меня даже документ есть. Свидетельство осмерти… — Господи, зачем она заискивает перед этим мальчишкой?

— Сочувствую, — сказал Арик.

"Сочувствую”, надо же! Ни черта он не сочувствовал, этои невооруженным взглядом видно, даже ресницы не дрогнули, даже складка у губсохранила безмятежность. Да и что значит сочувствие, если даже смерти для негоне существует? Так, голова распадается на куски на каком-нибудь тринадцатомуровне. А совсем нестрашные куски превращаются в арбуз и две смородинки. Далееследует титр “GAME OVER”. Но и “GAME OVER” — не вопрос • для игрока со стажем,в, любой игре он сохраняется через каждые десять минут…

— И что же с ним случилось?

— Его убили, — с неожиданной и потому не праведнойненавистью бросила Настя. — Поэтому я здесь. И поэтому я забираю его вещи.

Да, убийство выглядело куда лучезарнее, чем какая-нибудьчерноземная смерть. И Арик даже покраснел от удовольствия.

— А вы думаете, что в них что-то можно найти? Ввещах? — Жгучее любопытство сжирало его изнутри.

— Не знаю.

— А нашли уже что-нибудь?

— Идите сюда, Арик. Попробуйте объяснить мне вот это… —И Настя ткнула пальцем в блокнот с эпохальной историей Люси из кафе.

— “Пидорасы”, — с выражением прочел Арик. —Вообще-то уже давно практикуется термин “голубые”… Вам объяснить, что этотакое?

— Да нет, — поморщилась Настя. — Вот здесь.Смотрите выше. “Вибромассажеры (мал., бол., ср., ) — $ 11; Пыл. “LG” — $ 93,без НДС; насадки — $ 6”.

— А-а… Так это его старая тетрадь. Торгового агента. Ондо того, как сюда прийти, торговым агентом работал. Коммивояжером. Пылесосы,электрогрили, вибромассажеры… Раз вы его сестра — должны были знать…

— Так. Значит, вначале он был коммивояжером, а потомпереквалифицировался в детективы.

— Ага, — подтвердил Арик. — С ходуперековался.

— И никаких особых знаний ему не потребовалось? “…Новсе они — профессионалы, — совсем не к месту вспомнила Настя полную пафосаречь Метелицы. — Каждый из них прошел тщательный отбор”. Тщательный отбор,держи карман шире! Тщательный отбор насадок для пылесосов, по шесть баксовкаждая!.. Или они стоили шесть баксов все скопом — “мал., бол. и ср.”?! Ах ты,плешивый клоун!..

— Значит, никаких знаний? — Голос Насти непредвещал ничего хорошего, и Арик слегка поджал хвост.

— Ну, кое-какой теоретический курс он прошел… Мы всепроходили…

— И у кого он прошел этот курс?

— У До… У Давида… Давид — профессиональный полицейский.

— И что же преподавал этот профессиональныйполицейский?

— Разное… — уклонился от прямого ответа Арик. —Наружное наблюдение, классификация улик… Да что вы. ей-богу! Это же все просто.Достаточно пару квестов пройти, и…

Сделать это сейчас было гораздо проще. Выгнув тело исовершив стремительный прыжок, Настя упала прямо на Арика и прижала его к полу.И обхватила пальцами болтающийся воротник рубашки. Почему она не сделала этогораньше? Даже вооруженный полуметровым фонарем, Арик представлял не большуюопасность, чем какой-нибудь недоношенный стручок перца в самой глубине грядки,как же она этого сразу не сообразила! А уж без фонаря… Прыщи Арика налилисьфиолетовым, а рот вытянулся в нитку.

— Единоборствами владеете, — мечтательно прошепталон. — Верю. Запамятовал, как называются…

— Чидаоба… Я на вас в суд подам, сволочи! Я васзатаскаю…

Первый порыв ярости угас, и Настя слегка ослабила хватку.Но, странное дело, Арик этим не воспользовался. Он устроился поудобнее подНастиным телом и даже забросил руку за голову.

— В суд? Не подадите.

— Это почему же?

— Потому что такие, как вы, не подают.

— Какие это — “такие”?

— Такие крутые… Вы посмотрите на себя со стороны! Супероваяженщина, вся в коже… Да у вас на лице написано, что в каждом вашем кармане попушке с глушаком и по пакету с героином. И в ггупке у вас бриллиант… И, пардон,лобок вы бреете. И ногти на ногах вам красит сам директор салона красоты. Исигареты вы курите только с мундштуком. Исключительно…

— Я вообще не курю, — растерянно сказала Настя.

— Закурите, куда денетесь. А вы говорите — суд. Даникакой суд у вас заявления не примет.

Спорить с обезбашенным юнцом было бесполезно. Настявздохнула, отлепилась от Арика, но так и осталась сидеть на полу. А Арик… Он неторопился подниматься. Он беспокойно заерзал, как будто его лишили верблюжьегоодеяла в холодную осеннюю ночь.

— Могли бы еще полежать… — В его голосе послышаласьлегкая укоризна.

— Дурак ты, братец, — бросила Настя.

— На братца — не согласен.

Настя не выдержала и фыркнула. Похоже, что этот щенок клеитее самым примитивным образом. Даже если бы она занесла над ним тесак, илиприпугнула бы его бензопилой, или принялась бы наверчивать его кишки на вертел, —даже тогда он клеил бы ее. Извращенец. Изуродованный компьютером извращенец!

— С тобой невозможно разговаривать.

— В принципе, можно вообще не разговаривать. Этонеобязательно…

Что-то с ним происходит, определенно. Стоило ейприблизиться, перейти заветный рубеж в один метр десять сантиметров (это былдомашний стандарт, которого четко придерживался Заза: замужняя женщина недолжна подходить к чужим мужчинам ближе чем на один метр десять сантиметров —иначе гореть ей в аду!)… Стоило ей только приблизиться, как она стала внушатьмальчишке греховные мысли. Установив эту немудреную причинно-следственнуюсвязь, Настя поднялась и побрела к столу. А спустя минуту поднялся и сам Арик.

И затряс головой, стараясь избавиться от наваждения.

— Хорошо, — примирительно сказала Настя. — Всуд подавать я не буду.

— Здравая мысль.

— Лучше помоги мне разобраться с вещами.

— Мы перешли на “ты”? — Арик улыбнулся. — Этоне может не вдохновлять…

Вдвоем они перебрали оставшееся, но Арик так ничего и несмог сказать ни по поводу ключей, ни по поводу богохульной брошюры “Дьявол нашеимя — дьявол мы сами”, ни по поводу двух гелевых ручек, ни по поводу карандаша.Зато вызвался сам проявить фотопленку в ванной-лаборатории и по ходу оценилфотопрелести Мицуко.

И исподтишка заложил за щеку одну “барбариску”.

— Вот видите, — сказал он. — Ничегокрамольного здесь нет. Ничего такого, что было бы причиной смерти вашего брата.Так что не стоит катить бочку на агентство.

— Мне нужен телефон…

— Я же говорил. Телефон отрубили.