для тех, кто занимает руководящие и выдающиеся позиции в ранних обществах.

Напротив, слова, используемые для описания "народа", имеют более типичные уничижительные и критические коннотации. В конце концов, "простой" - это слово, используемое для описания чего-то "обычного" или "не выдающегося", в отличие от чего-то "выдающегося". Другими словами, используемыми для описания "простолюдинов", были "плебеи" или "плебеи", "толпа" (или его греческий оригинал, okhlos, как в "охлократии" или "правлении толпой"), "крестьяне", "множество", "толпа" и "масса". Даже несколько нейтральный термин, который я использовал на этих страницах, "народ", имеет общий корень со словом, которое сегодня у всех на устах, "популизм" (от латинского populus), словом с негативными коннотациями, как тогда, так и сейчас.

Что особенно поражает сегодня, так это обратное изменение этого давнего набора положительных и отрицательных ассоциаций со словами, отличающими высокое от низкого. Слово "народ" регулярно упоминается политическими лидерами как почти божественная сущность, особенно в этом почти мистическом заклинании фразы "американский народ". Слово "демократия" повсеместно воспринимается как золотой стандарт политической легитимности сегодня, что резко контрастирует с давним мнением западной традиции, согласно которому демократия считалась одной из худших форм правления из всех возможных вариантов с древности до совсем недавних времен, включая наших отцов-основателей, которые прямо утверждали, что они основывают республику, а не демократию.

Конечно, не только слово "демократия" пережило резкий переворот в своей судьбе - начиная с XIX века, когда оно стало рассматриваться в основном в негативном свете и превратилось в единственную законную форму правления, - но мы стали свидетелями соответствующего роста негативных коннотаций с любым словом, обозначающим высший класс. Сегодня почти никто, за исключением нескольких свергнутых дворян в Европе, не стремится претендовать на звание аристократа, члена дворянства, "патриция". Еще более поразительным является то, что у нас нет положительного слова для описания кого-то из сегодняшнего высшего класса. Нет ни одного положительного слова, которым члены высшего класса описывали бы себя - действительно, часто можно наблюдать, что независимо от статуса и положения человека в современном американском обществе, все они утверждают, что являются частью "среднего класса". Единственное слово, которое сегодня регулярно используется для описания таких людей, - это "элита", и это слово используется членами элиты не для описания самих себя, а скорее как скрытая критика и осуждение. Напротив, большинство членов современного правящего класса с готовностью принимают ярлыки эгалитаризма, а их самые ярые лидеры прилагают немало усилий, чтобы искоренить любые остатки "привилегий" или "элитарности".

Такая форма политики фактически маскирует извечное противостояние между массой и элитой, в котором элита, как правило, имеет преимущества в виде власти и богатства, но призвана либо своей частью, либо принуждаемая населением действовать от имени общего блага - в обоих смыслах, блага, которое является как общим, так и особенно необходимым для "простолюдинов". Сегодня же элита скрывает свой статус - даже, и особенно, для себя - посредством усилий по искоренению привилегий, прилагая колоссальные усилия по самообману относительно природы своего положения.

В прежние века большинство усилий по воспитанию определенных качеств у элиты возникало из философского элемента в самой элите. Пожалуй, самая древняя литература "самопомощи" была направлена на воспитание желаемых добродетелей элиты, признавая, что она задает тон и пример всему обществу. Такие произведения, как "Этика" Аристотеля, были направлены на воспитание "джентльмена" (kaloskagathos, буквально "красивый хороший человек"), людей, которые, как ожидалось, должны были руководить политическим и социальным порядком. В эпоху Возрождения жанр, известный как "Зерцало князей", был направлен на воспитание аристократического класса, часто фокусируясь на формировании аристократической добродетели через привыкание в очень молодом возрасте и советы по благоразумному использованию власти. Что неизменно в этой литературной традиции, несмотря на многочисленные изменения в акцентах и желаемых добродетелях на протяжении нескольких веков, так это особое внимание к воспитанию элиты как элиты, с твердым осознанием ее особых и важных обязанностей и ответственности в порядке общества.

Сегодня этот элемент - в той мере, в какой он существует, - наиболее активно осуждает "привилегии" и элитарность. Именно потому, что основные институты, в которых формируется элита, настойчиво организованы для отрицания собственного статуса, соответственно, не предпринимаются усилия по облагораживанию "дворянства", поощрению совершенства среди "аристократов", и, в свою очередь, усилия по облагораживанию масс и возвышению государства в целом. В более раннюю эпоху Джон Адамс мог без колебаний писать о необходимости для тех, кто обладает привилегиями и преимуществами, возвышать своих менее удачливых соотечественников, написав в своем трактате "Мысли о правительстве": «Законы о либеральном образовании молодежи, особенно низшего класса людей, настолько мудры и полезны, что для гуманного и щедрого ума никакие расходы на эти цели не покажутся экстравагантными». Сегодняшняя элита вместо этого презирает тех, кого считает отсталыми, и эта враждебность в равной степени возвращается к тем, кто является объектом их презрения, "популистам".

Вследствие сочетания экономических неурядиц и культурного распада в оппозиции к партии, которая выиграла от либертарианства как в экономических механизмах, так и в социальных нормах, сформировалась явно популистская партия рабочего класса. В развитых постиндустриальных странах происходит значительная перестройка, когда ранее левые представители коренного рабочего класса объединяются против образованной, дипломированной элиты, в основном в отраслях, процветающих в условиях все более виртуальной, глобальной экономики, и пользуются более широкой поддержкой избирателей из числа недавних иммигрантов.

Нет лучшего доказательства масштабов этой перестройки, чем вскрытие результатов выборов 2020 года в США. Электорат все больше делился на доминирующий профессиональный класс, с одной стороны, и на все более многорасовый, многоэтнический рабочий класс, с другой. Одно особенно показательное исследование сгруппировало пожертвования на президентские выборы 2020 года по профессиям - не просто избирателей, а тех, кто достаточно целеустремлен, чтобы открыть свои кошельки. Выявился поразительный контраст. Те, кто в основном занят в торговле, малом бизнесе или ухаживает за детьми дома, не просто голосовали за действующего президента Дональда Трампа, но и жертвовали ему деньги. Эти доноры в основном не имели высшего образования, работали почасово или самостоятельно, были рядовыми членами профсоюзов частного сектора и в целом принадлежали к рабочему классу. Среди тех, кто поддержал победителя выборов, президента Джо Байдена, преобладали представители профессионального класса с высшим образованием, причем большинство из них, скорее всего, получали зарплату и работали дома во время COVID-ливня. На отдельном графике показано, что наибольший процент пожертвований Джо Байдену сделали сотрудники крупнейших технологических компаний (Google, Apple, Facebook), университетов (особенно элитных университетов, таких как Гарвард, Колумбийский и Чикагский университеты) и профсоюзов госсектора (для учителей, работников федерального правительства). Очень немногие сотрудники крупных организаций жертвовали преимущественно Дональду Трампу, но среди них были морские пехотинцы США