Одинокая брюнетка медленно вошла в японский ресторанчик, оглядывая посетителей. Проходя мимо женщины со счастливыми красивыми глазами, она понимающе улыбнулась, чуть замедлив шаг. Привычным движением открыла изящную сумочку, висевшую на плече, и что-то оттуда достала. Глухой хлопок не привлек внимания посетителей, когда пуля из небольшого пистолета с глушителем впилась в почти лысый затылок «папика» и забрызгала кровью его спутницу. Брюнетка положила в сумочку еще дымящийся пистолет и медленно направилась к выходу. Все произошло так обыденно, что никто не обратил внимания на то, что мужчина с сухими губами отчего-то ткнулся лицом в блюдце с роллами, перепачкав губы и подбородок соусом, который темно-красным пятном стал разливаться по скатерти. Женщина с красивыми глазами в оцепенении смотрела на своего ухажера, не в силах произнести ни слова.

Смерть иногда так неожиданно близко подкрадывается к нам, что мы не сразу узнаем ее. Гибель в бою или кончина от старости и болезней, когда сознание подготовлено к страшному, нам понятна. А вот когда только что живой человек, еще не договоривший фразу, еще улыбающийся, вдруг становится мертвецом, это всегда поражает.

Женщина с красивыми глазами стала нервно отодвигать от себя скатерть с расплывающимся по ней пятном. Потом схватила алые розы, чтобы те не испачкались, а мужчина с сухими губами продолжал лежать лицом в блюде с роллами. Шутка затянулась, отчего лицо женщины стало мертвенно-бледным. Одной рукой она сжимала колючие стебли цветков, а другую поднесла к своему горлу, словно стараясь сдавить рвущийся наружу крик охватившего ее ужаса.

Впрочем, ее опередила официантка, поспешившая к удаленному столику. Она подумала, что мужчине плохо или он подавился куском незнакомой пищи. Так бывает с некоторыми посетителями, которые делают вид, что не раз ели блюда из сырой рыбы. Маленькая кореянка в японском халате, вышитом серебряными драконами, завизжала так пронзительно, что во всех семи ресторанчиках наступила тишина.

Иван, прогуливающийся по четвертому этажу за несколько секунд до этого, тоже не сразу осознал, что произошло убийство. Только подбежав поближе и разглядев смертельный испуг на лице женщины с красивыми глазами, он понял, что означает нелепая выходка мужчины со странным пятном на почти лысом затылке.

Кляня себя за непростительное невнимание, он ринулся к эскалатору, лениво ожидавшему хоть какого-нибудь пешехода. Перепрыгивая через несколько ступенек вниз, он понял, что тот включился и лента медленно потянулась вверх. Но это уже не могло остановить его. Хорошая спортивная подготовка дала возможность уже через мгновение нестись по длинному коридору третьего этажа вдоль пустых бутиков, еще до того, как закричала официантка. Краем глаза Иван заметил движение справа. Это невпопад стукнули друг о друга две половинки двери, только что пропустившие кого-то к парковке. Он резко свернул к ним и выскочил к стоящим в несколько рядов машинам. Брюнетка, садившаяся в поджидавший ее серый «Лансер» с включенным двигателем, неожиданно обернулась. Невозмутимое лицо женщины кого-то очень напоминало ему. Но…

Это была не Лиза.

– Ты так и не объяснил, откуда у тебя новая машина, – Варя вопросительно взглянула на Ивана.

– Взял напрокат, – коротко бросил он, сосредоточившись на движении по шоссе.

– А «Фокус»?

– После того как ночью Вик засек его, я решил отправить своего «горбунка» в карантин.

– Что за карантин? – девушка не сдавалась.

– Позвонил ментам и пожаловался, что какой-то наглец припарковал машину прямо под знаком «остановка запрещена» у дома мирных жителей… Приехал эвакуатор и забрал мой «Фокус» на штрафную стоянку. Теперь он под охраной доблестных хранителей закона.

– Зачем?

– Покопаться в нем или что-нибудь установить теперь сложнее, да и не пропадет. А нам можно пока и на этом «Рено» покататься… Кстати, как тебе «Лагуна»?

– Ничего, но «Фокус» был лучше…

– Не подлизывайся, я сам к этой никак не привыкну, но несколько дней придется потерпеть.

– А мы куда-то торопимся? – Варя вопросительно взглянула на Ивана.

– Да, – Иван был сегодня явно не расположен к разговорам.

Девушка помолчала немного, потом решила сменить тему.

– Позвонил бы минут за двадцать, – упрекнула она. – Я бы привела себя в порядок.

– О звонках пока придется забыть.

– Уходим в подполье?

– Нет. Едем в Данилов монастырь.

– По-моему, это в другую сторону.

– Я говорю о Троицком Данилове монастыре.

Девушка замолчала, обдумывая ситуацию, а синяя «Лагуна» тем временем пронеслась по мосту над кольцевой автодорогой, оставляя столицу позади. Ранняя весна уже тронула зеленью поля и голые ветки деревьев в перелесках, рощицах и лесополосах, вытянувшихся вдоль трассы. Дачники, используя выпавшие праздничные дни и хорошую погоду, отдыхали на своих участках. Через опущенные стекла машины потянуло дымком. Москвичи перестали использовать свои приусадебные участки под огороды. Теперь на дачи все везли с собой из больших супермаркетов. Даже упакованные в большие пакеты вязанки дров или уголь. Рассаживались на складных стульчиках вокруг костров и мангалов с шашлыками, а то и модных барбекю, обсуждая проблемы быстро растущего бизнеса, хитросплетения взаимоотношений в компаниях и закусывая по русскому обычаю всем, что Бог послал.

Варе припомнилось, как они с мальчишками со двора тоже ходили в летние каникулы за город. Только не в лес или на дачу, а в маленькую бухточку, отгороженную двумя скалами, далеко выступавшими в море. Наравне с мальчишками она ныряла за мидиями и крабами. Потом добычу жарили на пылающих углях и ели подгорелую мякоть. Клешни крабов разбивали камнями, а ракушки от жара открывались сами. Это осталось в памяти навсегда. Вкус маринованных моллюсков, что теперь продают в красивых баночках, не идет ни в какое сравнение. В детстве все было иначе: и море, и звезды, и песни под гитару. Мама до сих пор ждет ее в Геленджике… Как давно это было, но с тех пор она всегда стремилась жить в такой же маленькой бухточке, отгороженной от всего мира большими, надежными скалами. Почему-то в ее детских мечтах не было красивых домов и дорогих, поблескивающих никелем машин. Это никогда не было важным. Варя хотела жить в своем маленьком мире, но ветры чужих невзгод то и дело врывались с жизненных просторов в ее уютную бухточку, увлекая за собой в неведомые дали.

– Эй, ты спишь? – голос Ивана стал спокойнее, даже веселее.

– Дремлю как сурок.

– Американцы вытаскивают сурка зимой из норки, чтобы знать, какая будет весна.

– Меня явно рано вытащили, – сладко потянулась девушка. – Куда ты меня завез?

– Переславль.

– На Украине? – вскинулась Варя.

– Успокойся. Переславль-Залесский. Верст полтораста от Москвы.