– Я так скучаю по маме.

Гордон кивнул и ответил:

– Уверен, она сейчас с нами.

Мы сидели тихо-тихо.

* * *

Пока медсестры готовили Мэтта к операции, я листала журнал. Естественно, я притворялась – делала вид, что могу вот так небрежно листать журнальчик, как будто ничего не происходит. На самом деле я даже не понимала ни слова из того, что там было написано. Мой мозг был в состоянии повышенной готовности. А сердце бешено колотилось от ужаса и страха. Я не могла ни есть, ни пить.

«Почему так?» – с горечью думала я про себя. Я лишь хотела, чтобы Мэтт был здоров, чтобы операция прошла успешно, чтобы он поправился. Я хотела провести остаток своей жизни рядом с ним. Я бы пожертвовала всем – семьей, учебой, – лишь бы все прошло хорошо.

Только, увы, от меня мало что зависело.

Даже тогда я догадывалась об этом.

Пути Господни неисповедимы, и вскоре ему представилось застать меня врасплох. За час до того, как Мэтта должны были забрать на операцию, случилось самое неожиданное.

Теперь я смотрю на эту ситуацию с благодарностью. В тот день это меня насторожило.

Почувствовав, что Гордону нужно какое-то время побыть наедине с Мэттом, я поднялась со стула и предложила принести кофе.

С кошельком в руке я отправилась к лифту и нажала на кнопку. Но когда передо мной двери открылись, я отпрянула, потому что увидела глаза человека, которого бросила несколько дней назад.

Питер нахмурился. Думаю, он тоже был шокирован видеть меня здесь, как будто я знала, что он приедет.

Я не понимала, зачем он пришел. Отговорить меня расторгать помолвку? Вернуть меня?

Или он явился, чтобы помешать Мэтту отобрать меня у него?

В моей душе закипал гнев. У меня был только час, чтобы побыть с Мэттом, прежде чем его отвезут на операцию, и я не собиралась тратить это драгоценное время на ссору с Питером. Чего бы он там ни хотел, придется с этим повременить.

Двери начали закрываться, но никто из нас не сдвинулся с места и не сказал ни слова. Питер выпрыгнул из лифта и сунул руки в карманы куртки, глядя через плечо с едва различимым раздражением.

– Питер, если ты явился сюда ругаться со мной или с Мэттом, сейчас не время, – сказала я. – Через час у него операция.

– Знаю.

Питер опустил голову.

– Я здесь не для этого.

Мой гнев утих. Питер беспокойно переминался с ноги на ногу.

– Тогда для чего? – спросила я.

Он поднял глаза, и я поняла: то, что я приняла за гнев, оказалось чем-то совершенно другим. Это была забота обо мне.

– Мне показалось, что в такой момент тебе не помешает друг, – сказал Питер.

На мгновение весь мир исчез. Я ничего не смогла с собой поделать – просто крепко обняла его.

* * *

– Я не хочу причинять неприятности, – сказал Питер, когда я вытерла слезы. – Но я хотел бы видеть Мэтта. Мы не виделись уже сто лет.

– Конечно, – ответила я. – Его палата как раз дальше по коридору, тут недалеко.

Пока мы шли к Мэтту в палату, я совершенно забыла о кофе.

– Не удивляйся, когда его увидишь. Он сильно похудел, и сегодня утром его побрили. Это уже не тот Мэтт, которого ты помнишь, – предупредила я.

– Не имеет значения. Я просто хочу пожелать ему удачи, – улыбнулся Питер. Мы остановились за дверью, и Питер повернулся ко мне.

– Может, потом мы сможем поговорить кое о чем, – сказал он.

– Конечно.

Я постучала в открытую дверь палаты Мэтта и вошла. Махнула рукой на Питера, который вошел за мной следом.

– Смотри, кто пришел, – сказала я, стараясь придать голосу веселое звучание.

Мэтт взглянул на Питера, и его глаза наполнились слезами. Он постарался сесть.

– Боже мой. Только посмотрите, кто здесь. Входи, дружище.

Питер подошел к койке и наклонился обнять Мэтта. Мне пришлось сильно сдерживаться, чтобы не расплакаться еще сильнее.

– Надеюсь, ты пришел не для того, чтобы меня прикончить, – пошутил Мэтт. – В таких обстоятельствах это было бы очень просто.

Мы неловко рассмеялись. Вообще ситуация была крайне неудобной.

– Нет, я пришел пожелать тебе удачи. Как я слышал, операция непростая.

Мэтт прервал молчание, начав объяснять, как они собираются пробурить ему череп, вырезать опухоль и вернуть все обратно. Рассказал о рисках. А потом спросил про родственников Питера и про его работу.

Когда разговор снова сошел на нет, Мэтт посмотрел на меня.

– Кора, не могла бы ты оставить нас с Питером наедине? Мне нужно сказать ему кое-что.

– Конечно, – сказала я, понимая, что не могу даже ногой пошевелить. Гордон тут же пришел на помощь.

– Пойдем-ка мы за кофе, – сказал он, выводя меня из палаты.

Но мы остались на том же этаже. Я не собиралась тратить десять минут на очередь в кафе. Как и Гордон. Мы просто стали ходить взад-вперед по широкому коридору, ожидая, пока пройдет достаточно времени, чтобы можно было вернуться.

Я знала, что Мэтт говорит Питеру, и подозревала, что извиняется перед ним за то, что похитил мое сердце, а еще за то, что бросил нас тогда, в школе, когда сошелся с Дагом Джонсом.

Я помнила про список дел, о котором Мэтт рассказал мне, когда впервые приехал в Уэлсли, и была совершенно уверена, что этот пункт он сегодня вычеркнет.

Мэтт хотел все исправить.

* * *

Через несколько минут Питер вышел из комнаты Мэтта. Мы были около стойки медсестер.

– Спасибо, – сказал он, – что позволили мне увидеться с ним. Я хотел бы остаться, если не возражаете. Принесу кофе. Увидимся в приемном покое. Мэтт сказал, на каком этаже хирургическое отделение. Можно, я подожду?

Я коснулась его руки.

– Было бы чудесно.

Питер ринулся к лифту, а затем поспешил обратно в комнату Мэтта.

Гордон не пошел за ним.

Когда я вошла, медсестра измеряла Мэтту давление, так что я молча встала у его койки.

Он посмотрел на меня игривым взглядом, и мы вместе посмеялись над нелепостью момента. Молодые, страстные влюбленные – и вдруг оказались в жутком круговороте этих анализов крови, припадков и ужасной перспективы смерти после страшной операции, которая предстояла Мэтту всего через несколько минут.

Как только медсестра вышла из комнаты, я опустила подлокотник и легла на матрас рядом с Мэттом. Он обнял меня. Я положила голову ему на плечо.