Смеялась хозяйка дома очень недолго и быстро перешла к конструктивным предложениям:

– Первое, что необходимо сделать, это успокоить ваших родителей.

– Мне самой следовало послать им записку, но я не могла ни о чем другом, кроме как о необходимости бежать. А потом и вовсе думать перестала, понимать, что делаю.

– Как я уже заметила, бренди многое объясняет. К тому же не следует забывать, кто стал вашим спутником: явно не тот, чья компания располагает к ясности мысли. – На минуту дама прикрыла глаза, затем вздохнула и продолжила: – Ох уж эта троица! Неудивительно, что они такие, принимая во внимание их папаш. Но, дорогая, когда лоботрясу исполняется двадцать девять, как‑то ожидаешь от него зрелости.

Олимпия ничего не знала про отцов «их бесчестий»: к тому времени как она вышла из детской, ни одного из них уже не было в живых. Леди Джулия пробудила в ней любопытство, но выспрашивать подробности было бы верхом бестактности.

– В целом, я считаю, герцог действовал спокойно и логично, насколько позволяли сложившиеся обстоятельства, – сказала она. – Мое поведение было трудно объяснить: я то и дело меняла свои решения, потом свалилась в реку, потом украла собаку, но герцог быстро справлялся со всеми проблемами.

– Разумеется, что еще ему оставалось, – пожала плечами хозяйка дома. – Это мелочи по сравнению с выходками этих троих, так что прекратите себя корить. Если бы таких дел, как вы сегодня, натворил мужчина, все бы просто посмеялись.

– Но я не мужчина! Вы же знаете, теперь карикатуры на меня появятся в сатирических листках, а мое имя – подумать только! – попадет в «Утреннее обозрение». И никто не скажет: «Что с них взять: мальчишки есть мальчишки», – потому что я женщина!

– Действительно, это в высшей степени несправедливо, – согласилась леди Джулия. – Однако предоставьте это мне. Я напишу вашим родителям, что Рипли привез вас прямо сюда. Лучше, если так станут думать и все остальные. Положитесь на меня – я найду способ уладить дело так, чтобы их не огорчить. Уверяю вас, у меня богатый опыт. Письмо отправится в путь сегодня же с нарочным. Они получат его через несколько часов и смогут спать спокойно.

– Мне бы хотелось так думать, но меня одолевают сомнения. Не представляю, как они смогут смотреть в глаза своим друзьям. Как же я теперь жалею, что не подумала о родителях, прежде чем вылезать в окно!

– Они переживут, если вы, в конце концов, выйдете за герцога, – заметила леди Джулия. – И все всё забудут.

– Разве теперь это возможно?

– Конечно! – без сомнений заявила пожилая дама. – Это совершенно ясно.

– Только не мне, – возразила Олимпия.

– Это потому, что вы не знаете его так хорошо, как некоторые из нас, – возразила дама. – Я слышала, как вы с ним встретились возле отеля «Кларендон». По мне, метафора была совершенно прозрачной. Эшмонт отчаянно нуждается в том, чтобы его оттащили от края. Как большинство мужчин, он не анализирует свои чувства, а в итоге не понимает, откуда все его беды. Но какой‑то частью своей души он не может не чувствовать, как наскучила ему жизнь, которую ведет, и хаос, который сеет на своем пути. Я вот о чем подумала… Может, и Рипли тоже все наскучило: и Эшмонт, и такая жизнь, – поэтому он и отправился за границу один, без приятелей?

Ни тот ни другой не производили на Олимпию впечатления тех, кому что‑то может наскучить, хотя леди Джулия, конечно, знает их обоих гораздо лучше.

– Однако я отвлеклась, – торопливо продолжила дама. – Дело в том, что вы – полная противоположность Эшмонту, и это, я уверена, и привлекло его внимание.

– Он решил на мне жениться только потому, что я отвезла его домой и заставила переобуться? – удивилась Олимпия.

– Ваше поведение заставило его взглянуть на вас повнимательнее. Кроме того… – На минуту леди задумалась. – Я подозреваю, что кто‑то сказал ему, что шансов вас получить нет. Именно так бы поступила я, если бы Эшмонт рассказал мне о девушке, которую я бы одобряла. Он игрок до мозга костей, но скоро и он поймет, что придется потрудиться, чтобы завоевать также и ваше уважение, и вашу любовь. А когда он добьется…

– Если! – против собственной воли выпалила Олимпия.

– Никаких «если»! – отрезала леди Джулия. – «Когда». Я знаю Эшмонта так же хорошо, как собственного племянника и третьего идиота. Куда один, туда и двое других. Они неразлучны с тех пор, как встретились в Итоне. Никак не предполагала, что Рипли отправится за границу без них и задержится там на год. Но, как я уже говорила, он, возможно, устал от такой жизни. И надеюсь, что повзрослел: разумеется, не так, чтобы очень, однако достаточно, чтобы сегодня сделать все, что в его силах, чтобы… скажем, не запутать дело еще больше.

Она бы не запуталась, если бы не увидела его обнаженным, подумала Олимпия, и если бы он не начал ее целовать совсем не по‑дружески. Но он всегда был невоздержан, любитель розыгрышей и к тому же повеса. Беда в том, что она нарушила больше приличий, чем могла бы от себя ожидать, причем всего за несколько часов. И это вывело ее из равновесия.

Олимпия никогда не грешила безалаберностью: всему виной бренди. Будучи сбита с толку, она согласилась выйти за совершенно неподобающего Эшмонта. В качестве няньки или нет, но она будет полной дурой, если, невзирая на недостатки герцога, не воспользуется вторым шансом, коль скоро таковой ей представится, что маловероятно после сегодняшней‑то скандальной выходки.

Окажись тетя Делия дома, чтобы принять ее у себя, и скандал удалось бы замять. Теперь репутация Олимпии наверняка погибла. Рипли считал иначе, но он же мужчина, причем герцог. Он и понятия не имеет, как быстро и как жестоко можно осудить женщину, если целый день и часть вечера провела в тесной карете с одним из «их бесчестий». Публика легко представит, что за сцены могли разыграться там. Олимпия была готова погрузиться в пучину отчаяния. Сатирические листки уже мелькали перед ее мысленным взором, когда леди Джулия заговорила:

– Я думаю, не стоит недооценивать Эшмонта. Возможно, на это уйдет некоторое время, но вы будете с ним счастливы, как только он сумеет добиться от вас любви и уважения. Я сужу по собственному опыту. Ведь Чарлз не был моим первым избранником. Признаюсь, я вышла за него, покоряясь обстоятельствам, если не от отчаяния, но он поклялся сделать меня счастливой во что бы то ни стало, и доказательством того, что так и случилось, служит мое горе во вдовстве. Однако говорят, что время исцеляет все раны, и я уверена, что мало‑помалу смогу утешиться. Все, не стану вас больше утомлять. Если захотите, поговорим позже, а сейчас я бы посоветовала вам поспать.

Леди Джулия вышла из комнаты, предоставив Олимпии прекрасную возможность для размышлений, хотя она уже и так голову сломала! Ее мысли путались, и она нисколько не сомневалась, что заснуть ей не удастся. Тогда Олимпия принялась мерить шагами комнату, пытаясь рассортировать и разложить по полочкам все, что случилось с ней за этот день.

Олимпия не помнила, как легла, и страшно удивилась, когда Пикар разбудила ее, чтобы помочь одеться к обеду.