— Значит, это правда? Ты и она? — слезы ручьями стекают по ее побледневшим щекам.

— Да, Келс. Я люблю ее. Ты мне не нужна. И никогда не была нужна, — сухо отвечаю я. Ее лицо дергается, словно от удара. — Где Эмили? — словно мантру, повторяю я.

Мне нужно увидеть мою девочку. Живой, целой, невредимой. Улыбающейся, смеющейся, покрывающей меня поцелуями.

— В морге, — ее слова оглушают, ударяют обухом по голове, отключая все мысли. Ток крови в ушах становится разрушительным, невыносимым. — На минус первом этаже, — я порываюсь встать, но она настойчиво давит на мою грудь, пытаясь вернуть на кушетку. — Лео, тебе нужно сохранять спокойствие. У тебя был микроинфаркт. Побереги сердце. Побереги себя. Ты мне нужен… ты нужен миру.

Мое сердце уже нахуй сгорело только что, о чем она говорит?

Я блядь, не верю в этот бред.

Мне нужно найти Ми, нужно увидеть ее, нужно убедиться в том, что все хорошо. Келс просто врет, она хочет довести меня до настоящего инфаркта, или черт знает, что на уме у этой пустоголовой инфузории.

— Руки убери, — безоговорочным тоном отдаю приказ Келли. — И отойди с дороги, — убийственным тоном добавляю я, смерив бывшую взглядом, от которой у нее все внутри горит и плавится.

Встаю с постели, ощущая сильное головокружение. Болей нет, возможно, я на обезболивающих таблетках. Покидая палату, выхожу в коридор и быстро нахожу лифт. Итак, минус первый этаж… мне нужен морг, и от одного осознания того, что я ищу, у меня все тело, словно льдом сковывает.

Я ухожу глубоко под воду… я выберусь, если увижу, что это не она.

— Что ты тут делаешь, Голденштерн? — на минус первом этаже я сразу замечаю родителей Ми. Сильвия Моран не перестает вытирать слезы, пытаясь найти утешение в объятиях своего супруга. Они о чем-то переговариваются с мужчиной в белом халате, но я все равно не верю, что это происходит на самом деле.

— Я хочу видеть Эмили. Хочу убедиться в том, что это она.

— Мы только что ее опознали. Ты думаешь, мы могли перепутать нашу дочь с кем-то еще? — шипит на меня Сильвия, ее глаза превращаются в пули, выстреливающие в мое сердце. Они горят ненавистью и агонией, но мне плевать, потому что сейчас, мне необходимо одно — убедиться в том, что девушка в морге за стеной — не Эмили.

Это все, о чем я прошу.

— Я ничего не думаю, если вы меня не пропустите, вы знаете, чем это вам грозит, — я, черт возьми, Голденштерн. — Это моя жена, вы не можете мне помешать.

Прицелив полный ненависти взор, Сильвия сдается моему напору.

— Вперед, Леонель, — сопровождая меня тяжелым взором, мистер Моран дает своего благословение на визит дочери. — Смотри на нее, Голденштерн. Ты уже сделал достаточно. Больше ты не сможешь причинить нашей девочке боли. Больше никто из вас не сможет… — со скорбью в голосе добавляет он, и мое сердце в этот момент разваливается на кусочки, рассыпается в прах.

С ощущением пустоты в легких, я прохожу в мрачное и холодное помещение морга, чувствуя себя так, словно ледяной и невидимый змей обволакивает позвоночник. Мой взгляд скользит по блеклым серым стенам и стальным ящикам, каждый из которых хранит свою страшную тайну.

Один из них открыт и принадлежит Эмили, поскольку ее родители только что покинули эту жуткую комнату. Мое сердце останавливается, пока я с отчаяньем не осознаю, что даже в момент сложнейшей операции оно не было так близко к остановке и смерти.

Не дыша, я делаю шаг вперед, вглядываясь в знакомые и нежные черты лица Ми. Я так долго ждал, так много потерял времени. Прости меня, девочка. Я не сберег тебя, я все испортил. Если бы я только мог повернуть время вспять, я бы отдал все, что у меня есть до последнего цента.

В морге стоит мертвая тишина. Глаза Эмили плотно закрыты, но даже если бы они были распахнуты, то ее взгляд был бы устремлен в никуда. Едва сдерживая эмоции, я накрываю холодную ладонь Ми своей, все еще пытаясь найти признаки того, что это не Эмили.

Но это она. Каждая родинка на своем месте, как и едва заметные рисунки текстуры ее кожи.

Первое время, я не могу отвести от нее взгляд. Идут секунды, минуты, часы, а я все еще надеюсь, что она поднимется, улыбнется и посмотрит на меня своими искристыми светлыми глазами. Нежно прошепчет о том, что все это недоразумение, ошибка, ночной кошмар.

Но Ми остается неподвижна. Заморожена. Не жива.

Мертва.

Не могу поверить в то, что это не жуткая иллюзия. Впервые в жизни я чувствую себя таким беспомощным. Жалким. Далеко не властелином мира, каким блядь, привык себя считать.

Уже ничто не вернет ее к жизни…

И я здесь бессилен.

Безвольно прильнув к ее холодной груди, я ощущаю, как меня душат слезы. Немые крики раздирают горло до крови, а сердце до краев заполняет невиданная прежде агония.

Моя Ми, моя любимая девочка, прости меня.

Я не сберег глянец на твоих крыльях.

Эпилог

Неделю спустя

Леон

В очередной раз я засыпаю в своем кабинете, прямо на раскиданных по столу документах и бумагах. В последнее время я работаю не покладая рук, занимаясь изучением планов отца и распределением финансового капитала семьи. Довольно сложно уследить за каждым долларом, когда на тебя работают несколько сотен человек, но это необходимость, когда хочешь избежать мошенников, жаждущих оторвать лакомый кусок от твоего пирога.

Работаю в режиме автопилота, стараясь даже не думать о том, что я медленно умираю, каждую секунду, что скучаю по ней.

— Спишь? Нам нужно поговорить, — предварительно постучав, в мой кабинет заходит Драгон. Вчера его выписали из больницы, и, несмотря на то, что его внешний вид оставляет желать лучшего, он будет жить.

— Нам больше не о чем разговаривать, Драгон. Сделаешь еще хоть один шаг, я закончу начатое.

— Брат, я должен тебе объяснить…

— Мы раз и навсегда закроем эту тему, я не нуждаюсь в твоих объяснениях, — холодно отрезаю я.

Наши взгляды около минуты ведут полноправную войну, после чего Драгон сдается и закрывает дверь моего кабинета с другой стороны.

Не проходит и десяти минут, как в нее вновь стучат, вызывая у меня приступ агрессии и раздражения.

Оставьте меня в покое, черт возьми. Сдохните. Не трогайте меня.

— Ты не понял моих слов? — едко замечаю я, но поднимая взгляд, замечаю, что