— Нет, не очень.

— Доктор Рапп всегда говорил, что люди сами должны присоединяться к экспедиции, — профессор медленно прошла по залу и положила руку сначала на коробку крекеров, потом на пакет кофе.

Милтон продолжал записывать. Делал записи и Родриго.

Дверь магазина открыла немолодая женщина; на ее груди в ярко-красном куске ткани лежал младенец. Увидев в магазине людей, она молча повернулась и вышла.

— Так и было, я видела сама. Перед ним проходила бесконечная череда неудачников, неумех и лентяев, воображавших себя первопроходцами. Доктор Рапп сразу заявлял, что не отвечает за их питание, безопасность, жилье и здоровье. Он не тратил времени, не отговаривал их, так как это было бесполезно. Всю свою энергию, которую они могли бы потратить на развитие интеллекта, они вкладывали в назойливость и цепкость, с какой добивались права участвовать в экспедиции. Но я быстро поняла, что их упорство — еще не стойкость, не выносливость. После выхода на маршрут они разлетались как мухи. Одни выдерживали пару дней, другим хватало лишь пары часов, и доктор Рапп никогда их не останавливал. Он был потрясающе последователен: он пришел работать и будет работать. Он не обязан везти назад слабых и хромых. Они сами навязались ему, пускай сами и выпутываются. Все охотно принимали эти условия, когда были здоровыми. Но если с ними что-либо случалось, поднимали вой, обвиняя доктора Раппа в бездушии. Они не могли навредить ему как ученому, но говорили разные гадости о нем как о человеке. Мол, он их не спасал! Не проявлял к ним отцовскую заботу! Уверяю вас, его это не трогало. Если бы он их опекал, отговаривал от амбициозных планов и нелепых причуд, тогда величайший ботаник нашей эпохи превратился бы в няньку. Науке был бы нанесен немыслимый урон, и все это ради спасения кучки дураков.

Атмосфера, и без того тяжелая, была на грани паралича. Милтон машинально сунул в карман блокнот, Родриго тоже отложил свой карандаш. Пока доктор Свенсон продолжала обдумывать, сколько взять припасов, остальные трое стояли, остолбенев. Все ждали, затаив дыхание. Марине казалось, что она пытается вспомнить ответ на незаданный вопрос.

— Не думаю, что стану для вас такой же обузой, — проговорила она наконец.

Доктор Свенсон разглядывала упаковку с носками.

— Такой же обузой, как кто?

— Как те неудачники, — ответила Марина, — и лентяи.

— Не относите мои слова на свой счет. Я просто рассказывала вам о позиции доктора Раппа.

После ее слов Милтон выдохнул воздух так же резко, как спящий Никсон.

— Продолжаем? — напомнил он, удовлетворенный объяснением. — Сколько банок абрикосов?

Доктор Свенсон задумалась, делая новые прикидки.

— На ящик больше обычного, — ответила она, взглянув на Марину.

Интересно, сколько абрикосов способен съесть один человек, оказавшись вдали от цивилизации?

Потом они договорились, что Милтон заберет Марину возле отеля «Индира» в одиннадцать. Несмотря на оглушительную жару, она стояла ровно в этот час под тентом в условленном месте, держа свою полупустую сумку. Она попрощалась с Томо, и тот с радостью согласился хранить до ее возвращения свитер и пальто.

С мистером Фоксом она не попрощалась.

Город, такой многолюдный ранним утром, теперь казался пустым.

Собаки жались к стенам, отыскивая клочки тени. Возле отеля автомобили замедляли скорость, и каждый водитель считал, что именно он должен отвезти Марину в порт. Они смотрели на нее и даже сигналили.

Когда приехал Милтон, на пассажирском кресле сидел Истер. Увидев Марину, он протянул к ней руки в открытое окно. Ей было так приятно, что ее узнали! Его лицо светилось искренней радостью. Марина подошла и пожала его маленькие руки. Он с энтузиазмом ответил. Милтон тронул мальчика за плечо и ткнул пальцем в заднее сиденье. Истер тут же ловко перескочил назад.

— Извините, — усталым голосом проговорил Милтон, когда она села в машину.

Он сидел на свернутом полотенце, его рубашка, брюки, волосы были совершенно мокрые. Даже небольшая соломенная шляпа на его затылке съежилась и отсырела. Казалось, он либо свалился в реку, либо угодил под сильный ливень.

— За что?

Милтон покачал головой:

— Мы грузились дольше обычного, — он достал маленькое полотенце и обтер лицо.

Истер высовывался из окна и глазел во все стороны, словно черепаха из панциря-автомобиля. Ветер шевелил на его шее темные влажные завитки волос. Глядя на него, Марина поняла, что Милтон взял с собой Истера неспроста. Лодка была нагружена, доктор Свенсон уже на борту. Если бы не отсутствие мальчика, у нее не было бы причин медлить с отплытием.

— Ему нравится машина, — с улыбкой проговорил Милтон.

— Еще бы, не сомневаюсь.

Пристань находилась дальше, чем Марина выбиралась во время своих прогулок. Деревянные доски сходен покоробились от бесконечной чреды солнца и ливней. Коллекция ржавых буксиров и жилых барж, выглядевшая так, словно ее собирали в течение многих поколений, колыхалась на воде между низкими водными такси. С берега Марина видела вдалеке круизные и грузовые суда, выстроившиеся у длинных бетонных пирсов. Внизу маленькая фигурка расхаживала под тенью черного зонта.

— Мы опаздываем, Милтон! — крикнула доктор Свенсон.

Мотор уже работал; по воде стелился бледный лавандовый дымок.

— У вас еще остается время, чтобы изменить свое решение, — тихо сказал Милтон. — Если вы сомневаетесь.

Истер уже несся впереди них в своих шлепанцах; опасному трапу он предпочел еще более рискованный земляной склон, поросший травой и усыпанный камнями.

Им предстояло плыть на понтонной лодке; когда Марина была маленькая, а родители еще жили вместе, отец брал такие понтоны на выходные каждое лето. Он не очень хорошо управлял лодками, но понтоны считал такими же безопасными, как пони, ведь они остойчивые, с низкой посадкой и не делают неожиданных поворотов.

— Все в порядке, — ответила ему Марина.

Душой она была уже в дороге.

— Я не помню, что разрешила вам взять с собой Истера, — проворчала доктор Свенсон, когда они подошли к старой понтонной лодке с плоской металлической крышей.

Мальчишка уже стоял за ее спиной, взявшись за штурвал, и делал вид, что его крутит. Вдоль бортов были аккуратно сложены ящики и коробки. Лодка сидела на воде низко и ровно.

— Вы и не разрешали, — ответил Милтон.

Он подал Марине руку, помогая шагнуть на борт. В этот момент она подумала о нем, как и о Бовендерах — вот если бы он тоже отправился вместе с ней, как было бы хорошо!

Доктор Свенсон похлопала Истера по плечу и показала на лини; мальчуган тут же спрыгнул с лодки и отвязал их. Потом уперся ногами в лодку и оттолкнул ее. Она медленно отплывала, и в какой-то момент Марина с ужасом подумала, что он уже не сумеет преодолеть такое расстояние и останется на берегу, но тут он ловко и упруго прыгнул на палубу.