class="p1">Он посмотрел на меня через плечо, поджав губы, переставляя мой чемодан в багажнике.

— Знаю, что не должен. Но хочу. — Он повернулся ко мне лицом, поднимая руку, чтобы убрать пряди волос с моей щеки. — Знаю, ты сама можешь позаботиться о себе. Просто… — его взгляд был таким мягким и полным обожания, когда он изучал мое лицо. — Просто позволь мне помочь тебе.

Я уже собиралась открыть рот и сказать ему, что мне не нужна его помощь. Так и было. Правда.

Но вместо этого он наклонился и прижался своими губами к моим. Просто нежно надавил ими, прежде чем провести языком по моей нижней губе. Я поддалась медленному соблазнению и открыла рот, позволяя ему направлять поцелуй. Он был ленивым, наполненным большей страстью, чем некоторые из наших более жестких поцелуев. Он отстранился, а мои глаза оставались закрытыми, наслаждаясь тем, как он мог вложить столь многое в такую мелочь.

— Позвоню тебе позже. Хорошо?

Все еще находясь в тумане от прикосновения его губ к моим, я, не задумываясь, кивнула. Он одарил меня более целомудренным поцелуем и ушел, оставив меня стоять, наблюдая за его широкой, сексуальной спиной, отступающей назад, и гадая, что, черт возьми, я буду делать.

СЕМНАДЦАТЬ

Я решила избегать его. Если я не буду его видеть и не буду обращать на него внимания, я не смогу сдаться и позволить себе погрузиться в те остаточные эмоции, которые сохранились у меня с Ямайки. Отпуск был веселым, но теперь пришло время вернуться к дизайну. Как только я прочно обосновалась дома, желание позвонить Джеймсону исчезло. Сказать, что мне было некомфортно из-за этого желания, было бы преуменьшением. Я никогда не бралась за телефон, чтобы позвонить какому-либо мужчине. Четыре дня — долгий срок, чтобы провести это время с одним единственным мужчиной, и это повлияло на меня. Вот и все. Джеймсон ничем не отличался, и мне нужно было снова переключить свое внимание на себя; сильную независимую женщину, которая пытается получить место в итальянской дизайнерской компании. Я не из тех, кто тоскует по мужчине.

Первый день был самым трудным. Как будто распаковывать свою одежду, вспоминая каждый момент, проведенный с Джеймсоном, пока я ее носила, было недостаточно сложно, текстовые сообщения усложнили задачу.

Джеймсон (14:09): Привет. Хочешь поужинать сегодня вечером?

Джеймсон (17:26): Эй. Полагаю, ты вернулась к своему обычному распорядку дня. Хочешь прийти вечерком? Я могу сократить свой вечер в баре и приготовить нам что-нибудь на ужин.

Это было тяжело. Джеймсон был трудоголиком, и я знала, что ему не терпелось вернуться в бар и снова взять под контроль все, что он упустил, пока его не было. Для него взять выходной в пятницу вечером что-то да значило. Я почти сдалась, потому что Джеймсон все еще был моей семьей, и я ненавидела игнорировать его, особенно после того, как он предложил уделить мне время.

Но я не могла. Я не могла позволить тому, что произошло на Ямайке, продолжаться и дома. Джеймсон был парнем, который любит отношения. А я нет. Сколько раз он говорил мне на Ямайке, что это то, чего он ищет? Он был готов остепениться.

А я нет.

И этот маленький факт удержал меня от того, чтобы отправить ему ответное сообщение о том, что я уже в пути.

Джеймсон (19:48): Что происходит, Эвелин? Почему ты избегаешь меня?

(Пропущенный звонок) Джеймсон (20:04)

(Пропущенный звонок) Джеймсон (21:30)

Джеймсон (21:32 вечера): Какого хрена?

Наконец-то в субботу утром появилось разумное оправдание. Я получила электронное письмо от онлайн-компании, в которую отправляла свои эскизы. Им понравилось то, что я отправила, и они хотели бы, чтобы я отправила еще два варианта одежды.

Эвелин (9:43): Привет! Мне так жаль! Я вернулась домой и была завалена электронными письмами о работе. Я была о-о-о-очень занята. Ты же знаешь, какая я. Всегда игнорирую телефон, когда сосредотачиваюсь.

Эвелин (9:45): Спасибо за приглашение. Может быть, в другой раз!

Даже для меня сообщения выглядели вымученными. Но они были нужны мне, чтобы скрыть настоящую причину, по которой я его избегала. Джеймсон был «решалой», и ему нравилось все обговаривать. А я все еще боролась с тем желанием, которое у меня осталось с Ямайки. Если бы он узнал, что я отрицаю какие-либо чувства, которые у меня появились, он бы подошел и уговорил меня уступить. И я бы уступила.

Я скучала по нему. Я пыталась убедить себя, что мне не хватало только секса, особенно когда я была беспокойной и возбуждалась в постели по ночам. Но после того, как я избавилась от воспоминаний о Джеймсоне, лежащем на мне, я все еще изо всех сил пыталась заснуть. Только когда я прижала подушку к спине и вспомнила, как его тело обвивалось вокруг моего, я смогла уснуть.

Он так и не ответил на мои последние сообщения, и я не могла сказать, почувствовала ли я облегчение или разочарование. Но к воскресенью это уже не имело значения, потому что был наш семейный обед, и я не собиралась его пропускать. Лу и Джек вернулись из свадебного путешествия в субботу утром, и мне не терпелось узнать все подробности их семейной жизни. Я скучала по своей лучшей подруге.

Нам было бы о чем поговорить, мне не пришлось бы беспокоиться о каком-либо разговоре между Джеймсоном и мной. Я даже решила прийти поздновато, просто чтобы убедиться, что Лу уже там и мы с Джеймсоном не будем одни.

Но когда я подъехала к «Кингз», я не увидела ничьей машины, кроме грузовика Джеймсона. Я даже подумала о том, чтобы остаться на месте, пока не приедет Лу. Но Джеймсон случайно вышел с мусором и увидел, как я подъезжаю.

У нас произошло что-то вроде западного взгляда в стиле ковбоев, пока мы оба решали, как подойти к этой ситуации. С трудом сглотнув, я придерживалась своего первоначального плана притвориться, что все снова нормально и на Ямайке мы не трахались, как кролики. Притвориться, что он не заставлял меня тосковать по чему-то, чего я никогда раньше не делала; что он не вызывал во мне эмоциональной бури. Я ничего не хотела делать, кроме как отрицать, что это по-настоящему было. Ему не нужно было знать, что я мастурбировала с мыслями о нем с тех пор, как мы вернулись домой.

Я расправила плечи и вышла из машины со своей типичной кокетливой улыбкой.

— Привет, Парнишка-Джейми, — я помахала