свое направление, то влияние закона Бэра — Бабинэ в принципе можно видеть во всех крупных долинах мира А из-за того, что направление равнодействующей скоростей в северном полушарии правое, а в южном — левое то соответственно эти динамические асимметрии (точнее, стремление к ним) создают явление зеркальной симметрии, если их сопоставить через плоскость экватор.

Не углубляясь далее в этот вопрос, следует сказать, что понятия правого и левого, или «правизны» и «левизны», казалось бы связанные только с человеком и его жизненным опытом, на самом деле играют огромную роль в учении о симметрии.

С какими-то еще слабо изученными силами планетарного масштаба связана и Мировая рифтовая система, т. е. система срединно-океанических хребтов, имеющихся во всех океанах и несущих на своих гребнях глубокие продольные впадины. С ними связано излияние огромных масс базальтов — лав основного типа — и формирование аналогичного состава океанической коры. Существует мнение, поддерживаемое очень многими учеными, что процесс образования срединно-океанических хребтов ведет, как уже отмечалось выше, к двустороннему расталкиванию старой океанической коры в направлении континентов и расширению таким образом дна океанов — спредингу. Как ясно из сказанного, этот процесс симметричен.

Вместе с тем в глобальном рельефе Земли мы находим определенно диссимметричные соотношения. Доказано, например, что форма нашей планеты не двухосный, а трехосный эллипсоид вращения. Преобладающая часть суши сосредоточена в северном, а океанических вод — в южном полушарии. С другой стороны, территория, прилегающая к Северному полюсу, покрыта глубоким океаном, а область Южного полюса представляет собой довольно высокий материк — Антарктиду. Мысленно уменьшая размеры форм рельефа Земли, мы столкнемся с диссимметричным расположением островных дуг, глубоководных впадин и т. д. В какой-нибудь отдельной горной цепи или хребте всегда найдем сочетания симметричных и диссимметричных элементов. Так, противоположные склоны всякой горной цепи расположены грубо зеркально-симметрично. Это так называемая билатеральная, т. е. двухсторонняя, симметрия. Также нередко соотносятся через гребень хребта речные долины, прорезающие противоположные склоны, и т. д. И. И. Шафрановский в своей книге «Симметрия в геологии» приводит массу и других примеров из интересующей нас области. Вплоть до симметрии гальки, форма которой, как известно, возникает в движущейся водной среде и в столкновении с другими гальками.

В разделе «Скульпторы земной поверхности» говорилось о двух противоборствующих группах рельефообразующих сил — экзогенных и эндогенных, и мы могли заметить, что в каждом из них заложено начало симметрии, реализуемой, однако, не полностью из-за сложного и непостоянного взаимодействия этих сил, порой действующих в разном направлении. В каждом из них «виновником» как довольно правильной, так и несовершенной в этом смысле диссимметричной формы оказывается создавший ее процесс, несущий в себе и динамически «тративший» бывший в нем запас симметричного и диссимметричного.

Что же мы хотим иметь от всех подобных наблюдений над формами земной поверхности? Не формально ли значение этих свойств какой-либо формы? Оказывается, нет. Ведь, обращая внимание на эту сторону дела, мы имеем в виду не только описать, констатировать, но и, самое главное, использовать ее в научном изучении рельефа. Уже в полевой работе внимание к симметрии земных неровностей есть как бы самое начало их изучения, первый его шаг.

Да и что значит «формальное» описание или определение в морфологических науках? Если в разговорном языке под формализмом понимается поверхностность, внешность без сути дела, нечто вроде казенщины, то совсем иное наложение мы видим в геоморфологии, где сами формы как таковые могут многое рассказать о себе, и в первую очередь о своей родословной. Что касается «поверхностности» формализма, то и здесь она имеет специфическое и вполне серьезное значение. Ведь в геоморфологии речь идет о земной поверхности, о замечательной границе между внутренними и наружной, водно-воздушной геосферами, в прямом смысле о главной опоре нашей жизни, как и об опоре всего живого на Земле. Да, здесь далеко не простая игра слов. Формальное, или, как принято говорить о науке со времен Гёте, морфологическое, изучение разъясняет нам природу земной поверхности, а часто и природу того, что под ней находится. Ибо мы знаем, что эта самая поверхность не мертва, не неподвижна, она почти непрерывно трепещет, дышит, порой ненадолго и только кое-где почти успокаивается, порой — в сейсмических зонах — переживает сильнейшие судороги. Вот почему наблюдение симметричных и всегда в какой-то степени их искажающих диссимметричных соотношений так важно в морфологическом анализе земной поверхности. За ними всегда стоит тот или иной динамический процесс, часто не единственный.

В одном из предыдущих разделов мы встречались с понятием «морфологический возраст рельефа», или просто «возраст рельефа». Оказывается, что одним из важных показателей в определении возраста рельефа служит слабая или, напротив, значительная «встречаемость» симметричных и диссимметричных элементов. Первые, как правило, характеризуют «зрелость», а вторые — «незрелость» рельефа. Обращаясь к примерам природы, мы не только убеждаемся в этом, но не можем не заметить и того, что симметрия подобна некоему стимулу в развитии форм земной поверхности, что все диссимметричное или асимметричное в них стремится стать симметричным.

И вот опять перед нами Байкал. Его впадина в целом резко асимметрична, на что ученые обращают внимание уже около двухсот лет. Северный борт впадины почти на всем более чем 60-километровом протяжении великого озера короткий, очень крутой, часто с вертикальными обрывами, причем не только в надводной части, но и подводной. Юго-восточный берег более сложен по конфигурации, в целом много длиннее и значительно менее крут. Эти данные, давно известные геологам, недавно подтверждены прямыми подводными наблюдениями. Известны и процессы, создавшие асимметрию Байкала. Северо-западный борт его впадины развивается по мощному, древнему, но время от времени «оживающему» почти вертикальному разлому земной коры, пронизывающему ее на всю мощность (здесь порядка 45 км). Можно поэтому не сомневаться, что асимметрия Байкала возникла одновременно с его образованием и, следовательно, существует по крайней мере многие сотни тысяч и даже миллионы лет. С короткого крутого борта впадины Байкала стекают, естественно, короткие бурные речки, а на противоположный, более пологий, выходят крупные реки, такие, как Баргузин, Селенга, бассейн которой простирается в пределы Северной Монголии. Впадая в Байкал, Селенга и Баргузин образуют своими наносами отмелые берега и широкие прибрежные низменности, что в большой степени и на значительном протяжении уплощает юго-восточный борт впадины и усиливает его контраст с обрывистым противоположным бортом.

Схематический профиль местности между Байкалом и долиной р. Иркут