– А мистеру Красавчику сколько? – спрашивает Эмбер, не замечая моего замешательства. Это на нее не похоже.

– Двадцать два, но я не понимаю…

– Вы только полюбуйтесь: перекинулась со взрослого мужика на юного мальчика!

– Эмбер, прекрати. Эш пригласил меня на стаканчик, вот и всё.

В глазах у Эмбер вспыхивают огоньки.

– И прежде чем ты еще что-нибудь скажешь, уточняю: мы просто хотим вспомнить Трекарлан.

Эмбер вскидывает бровь:

– Да ну?

– Да, – говорю я, заходя за конторку. – Давай иди на обед, а если будешь возле «Голубой канарейки», захвати мне, пожалуйста, бутерброд с тунцом, хорошо?

Я подмигиваю в надежде, что трюк сработает и она от меня отвяжется.

Эмбер вздыхает.

– Можешь сколько угодно заговаривать мне зубы, но шестое чувство подсказывает, что не все так просто и не было еще ни единого случая, чтобы оно меня подводило.

По пути в «Русалку» к восьми часам вечера я стараюсь не думать об Эше. Тысячу лет не была на свиданиях. Как бы я ни старалась убедить Эмбер, что это просто дружеская встреча, возможно, ее предчувствия окажутся точнее.

И, шагая в сторону порта, я пытаюсь отвлечься на какие-нибудь другие раздумья.

Вот, например, вчерашняя история Мари. Могли так подействовать цветы, выбранные Эмбер? Или это просто совпадение? Вдруг Джули давно думала о сестре и, увидев ее у себя на пороге с букетом, решилась на примирение?

Но что, если Эмбер права и дело в цветах? Вдруг в этих книжках действительно сокрыто нечто особенное? Эмбер призналась, что уже несколько раз пользовалась ими, хотя Мари оказалась первой, кто рассказал о результате. Вдруг еще кто-нибудь зайдет и поделится наблюдениями? Энт и Дек убеждены, что это бабушка свела их вместе, да и многие из местных считают «Гирлянду маргариток» особенной. Даже Джейк так думает, а я, несмотря на разрыв, высоко ценю его мнение.

Мои мысли устремляются к Джейку, и мною немедленно овладевает чувство вины.

«Кончай, Поппи, – командую я себе. – Джейк ясно дал понять, что отношения между нами ему не нужны, значит, нет ничего плохого в том, чтобы пропустить по стаканчику с Эшем. Это просто встреча со старым знакомым. Ничего больше».

Вечер пятницы, и народу в пабе хватает. Я пробираюсь через толпу местных, в которую затесалось несколько туристов, и замечаю Эша возле барной стойки.

– Привет! – восклицает он, повернувшись, когда я хлопаю его по плечу. – Ты пришла. Круто выглядишь!

После долгих препирательств с Эмбер я решилась на необычную для себя авантюру. На мне привычные черные джинсы-дудочки и башмаки, но верх меня изрядно смущает. Я одолжила у Эмбер одну из ее блузок: тоже черную, но с беспорядочной россыпью разноцветных горошин. Это очень в стиле Эмбер, но, кажется, совсем не мое.

– Это начало, – говорит Эмбер, гордая, как мать, снаряжающая дочь на первое свидание. – Развлекайся от души! И машет мне вслед, стоя на пороге коттеджа.

– Спасибо! – улыбаюсь я Эшу. – Ты тоже.

На Эше, небрежно облокотившемся о барную стойку, темно-синие джинсы и светло-зеленая рубашка, подчеркивающая его телосложение и загар.

– Что тебе заказать? – спрашивает он. – Мир «Веселой русалки» – твоя раковина.

– Белое вино, пожалуйста, – говорю я, удержавшись от пинты пива. Этим вечером я включаю режим «красавицы», если такие изыски вообще возможны в моей шершавой скорлупе.

– Рита, как освободишься! – окликает Эш, доставая из бумажника купюру и помахивая ею.

– Сейчас будет твоя очередь, мой сладкий! – отзывается Рита. – О, Поппи, привет, я не сразу тебя заметила!

Она наполняет кружки, а по ее лицу я вижу, что она зафиксировала нас с Эшем вместе.

Я неуверенно машу ей, но тотчас смущенно опускаю руку. Наверняка Рита задумалась, куда подевался Джейк, мой обычный спутник.

– Как прошел день? – спрашивает Эш. – Собрала много прекрасных букетов?

– Нет, на мне обычно вся писанина, а тяжелой работой занимается Эмбер. Она у нас творческая личность.

– Правда? Тогда странно, что ты занялась флористикой. Другие бы открыли чайную или кофейню – сейчас на это самый большой спрос.

– Семейная традиция.

– А, знакомая история. У меня и дедушка, и отец были садовниками, теперь и я подтянулся.

– Разве тебе это не нравится?

Эш улыбается, удостоив меня радости созерцать его идеальные белоснежные зубы.

– Нормально. Торчу на воздухе и вроде как сам себе хозяин. Конечно, могли бы платить и побольше, но я делаю что хочу и когда хочу, и это большой бонус.

Он делает вид, что озирается по сторонам, и подмигивает.

– Надеюсь, никто из моих клиентов не слышит. А то у них может быть другое мнение на этот счет.

– Кажется, сегодня ты в безопасности, – заверяю я, окинув взглядом зал.

– Да? – Еще одна белозубая улыбка. – Надеюсь. Рита, можно для дамы твоего лучшего белого вина? А мне, пожалуйста, Джека и коку.

Едва он отворачивается, я делаю глубокий вдох.

Никак Эш вздумал меня охмурять? Не по-настоящему, этого бы я не перенесла. Но его чары куда опаснее: тебя застают врасплох, и ты краснеешь, мямлишь и не знаешь, куда провалиться. И хуже всего то, что тебе это нравится.

– Вон свободный столик, сядем? – предлагает Эш, когда нам приносят напитки.

Мы пробираемся к столику возле дальней стены. Я забираюсь на диван, уверенная, что Эш устроится на удобном стуле напротив. Но вместо этого он садится рядом со мной.

– Ну что, – спрашивает он. – Поговорим о подгузниках?

И следующие полчаса мы веселимся, вспоминая Стэна и его замок.

– Для него, наверное, было настоящим мучением расстаться с Трекарланом, – говорю я, с нежностью думая о своем старом друге. – Он очень любил это место. Уверена, по доброй воле он отсюда не уехал бы. Стэна можно назвать слегка эксцентричным, но сердце у него доброе. Он всегда очень хорошо относился к нам с Уиллом.

– А что твой брат поделывает? – спрашивает Эш. – Тоже занимается цветочным магазином?

Я хватаюсь за свой бокал: пусто!

– Допила, – говорю я, надеясь, что Эш поймет намек.

– Я тоже. – Он берет свой бокал. – Сейчас они освободятся, и я закажу по новой.

– Нет, моя очередь, – вскакиваю я. – То же самое?

Эш и рта не успевает открыть: я уже убегаю.

Только возле стойки, дожидаясь, пока Рита или Ричи меня заметят, я перевожу дух. Надо было предвидеть, что Эш спросит об Уилле. А я оказалась не готова.