…Роберт повернул голову – русские позаботились о том, чтобы он не умер от жажды. По крайней мере в течение этого дня – рядом стояла пластиковая бутыль с питьевой водой, от крышки почти к самым его губам тянулась тонкая трубка. Да и об утолении голода они не забыли – оставили ему завернутых в бумагу галет. Что называется, «на погрызть». Немного, но Роберт хорошо знал – в условиях пустыни это щедрый дар. Можно сказать – царский. Даже если русские не вернутся, если его не найдет «мулла» или он сам не сможет освободиться – с этим богатством можно продержаться минимум пару суток. Впрочем, Хокинс не собирался валяться здесь вечно. Сделав глоток воды, он вернулся к своему прежнему занятию.

Минут через пятнадцать, когда он уже готов был сдаться, его пальцы дотянулись-таки до каблука правого ботинка. Осторожно, чтобы не повредить натянутые до предела мышцы, Хокинс отвинтил каблук. Внутри имелся маленький тайник, который русские почему-то не обнаружили. Впрочем, они его и не искали. В нем находился небольшой, остро заточенный нож – как раз для таких случаев. Он осторожно – чтобы, не дай бог, нож не выпал из связанных рук и не улетел туда, куда не выйдет потом дотянуться, – поставил лезвие на тугие волокна и начал перепиливать веревку. Наконец последние нити лопнули, и освобожденный американец выкатился из ниши, разбрасывая закрывавшие ее ветки. Он едва успел закрыть лицо от колючек, но на руках все же осталось несколько глубоких царапин. Чалма, зацепившись за ветки, слетела с головы. «Да, эти ветки и в самом деле надежная защита от зверья», – подумал он, вскочил на ноги и с видимым удовольствием потянулся. Осмотревшись, присел на камень и первым делом привел свой каблук в исходное состояние – кто знает, вдруг этот «литтл найф» еще не раз пригодится.

Роберт основательно напился из бутылки – все-таки ему оставили чистую питьевую воду, а когда удастся в следующий раз утолить жажду, не рискуя заполучить внутрь неизвестного организму микроба, он и не пытался предположить.

Напившись, он сгрыз пару галет – есть все-таки хотелось. Потом разместил изрядно полегчавшую бутыль и остальные галеты в обширных карманах своего халата, осторожно отцепил от колючек свою чалму и водрузил ее на голову. Теперь чалма сидела гораздо удобнее, к тому же была заметно легче – пистолет потерялся во время погони, а спутниковый телефон забрали русские. Хокинс задумался – по идее, джип оставил на песке след, когда выскочил с дороги, а пистолет не должен был улететь слишком далеко… Можно было бы пройти по следам и поискать. Нет, тряхнул он головой, не стоит. Не факт, что пистолет никто не подобрал – те же русские, к примеру. Но даже если он все еще лежит там, есть еще один повод за ним не возвращаться. Этот «таурус» – бразильский клон «беретты» – при всех своих прочих достоинствах «калашникову» в подметки не годился в плане живучести. Так что вряд ли он будет стрелять, если его вот так вывалять в песке. А если он еще и под колеса угодил… Еще разорвет при выстреле, чего доброго… Скорее всего, это теперь лишь железяка, пригодная разве что для того, чтобы кого-нибудь сзади по голове шарахнуть.

Пока Хокинс раздумывал, его уши уловили какой-то нарастающий шум. Со стороны базы Шайтана приближалась машина. Судя по звуку – джип, но не «Ленд Ровер». Значит, это не та машина, на которой его везли и которая куда-то подевалась вместе с русскими и взятым в плен наемником, сделал Хокинс вполне логичный вывод и спрятался среди камней, не дожидаясь, когда джип выкатится из-за поворота. К сожалению, его укрытие не годилось на роль наблюдательного пункта – отсюда нельзя было выглянуть, не выдав себя. А оружия у него не было, как и пути для отступления. Поэтому Роберт рисковать не стал, дождался, когда шум мотора стихнет вдали, и только тогда встал.

Он поправил чалму и халат, снова превращаясь в Саида, и выбрался на дорогу. Кое-где отпечатки шин еще оставались в пыли. Да, точно, это не «Ленд Ровер» и не русские джипы, которые он видел на базе, – их следы похожи, а здесь, скорее, проехало что-то посовременнее, с широкими шинами. Он вспомнил, что видел такой джип на базе, возле штаба. Вероятно, он принадлежал Салеху – тот явно не был подчиненным Шайтана-Бахтияра, скорее, являлся его куратором от тех, кому выгодно существование «эскадрона смерти». Любопытно, куда его понесло? Наверное, в Дамаск, хотя не факт – цель поездки может быть ближе. Хотя что гадать впустую…

Следующие полчаса ушли у Роберта на то, чтобы выйти к шоссе. Когда под подошвами зашуршал асфальт, Хокинс увидел вдалеке машину. Она приближалась, и Роберт вскоре смог ее разглядеть получше. Старый «Ландкрузер», чуть моложе самого Хокинса, в потеках ржавчины и вмятинах, с выгоревшей добела когда-то зеленой краской. Когда до американца осталось не больше сотни метров, джип начал замедлять ход и остановился как раз напротив Роберта.

За рулем такого знакомого джипа сидел тот самый мулла Хусейн.

Родился и вырос «мулла» в Калифорнии, его родители тоже, но мать была из семьи сирийских эмигрантов, покинувших родину еще на заре правления Асада-старшего. Лицом парень вышел в мать, родной язык в семье деда не забывали, однако ценности новой родины уважали, так что не было ничего удивительного в том, что в конце концов парень оказался в соответствующем подразделении ЦРУ и даже на родине предков побывал не однажды. Последние пару лет он и вовсе трудился здесь в качестве «стационарного агента». Поэтому-то его и придали Хокинсу, когда тот явился сюда проверять слухи о «натовских парашютистах», а заодно и попробовать подобраться к «эскадрону смерти».

– Значит, это все-таки русские? – «мулла» покачал головой, выслушав его краткий отчет о событиях, последовавших за телефонным разговором из штаба Шайтана. – И что они здесь делают?

– Насколько я понимаю, их тоже интересует Шайтан и его «эскадрон смерти». Но если наша цель – заполучить для наших боссов инструмент давления на Россию, то их цель – этого не допустить. Единственное, в чем мы сходимся, – «эскадрон смерти» должен прекратить свою деятельность… Кстати, я, кажется, понимаю, что они задумали.

– А что в этой ситуации будем делать мы?

– Сначала давай уберемся отсюда, – хмыкнул Саид. – Место здесь больно поганое, а потом я тебе расскажу, что мы будем делать…

Анна Стрельцова подошла к двери, осмотрела себя в зеркале, поправила платок – в мусульманском городе не стоит женщине ходить с непокрытой головой. Мысленно проверила себя – вроде все выключила, шуршит только холодильник в кухне, можно выходить – и взялась за дверную ручку.

Сегодня ее присутствие в клинике с самого утра не требовалось – следующий пациент должен был объявиться в клинике только во второй половине дня и то лишь для предварительной беседы, и она решила задержаться. Позвонила главному врачу, сослалась на усталость после вчерашней операции. Тот отнесся к ее словам с пониманием и возражать не стал.

Еще нажимая на дверную ручку, Анна услышала нарастающий шум моторов, но значения этому не придала – по улице, на которой она жила, машины ездили не слишком часто, но все же ездили. Шум вдруг затих. «К соседям кто-то приехал, что ли?» – подумала Анна и открыла дверь. Но приехали не к соседям.